девочка увидела, что лежит в своей кровати, светлый день глядит в окно, а мама стоит возле нее и говорит:
– Как же ты, Мари, так долго спишь! Ведь уже завтрак на столе.
Вы, конечно, догадываетесь, любезные читатели, что Мари, очарованная виденным ей чудесами в Марципановом замке, в конце концов, заснула, и что мавры с пажами, а может быть и сами принцессы, перенесли ее домой, в ее кровать.
– Ах, мамочка, милая моя мамочка! Если бы ты знала, куда меня водил сегодня ночью молодой Дроссельмейер, и какие чудеса я видела! – воскликнула Мари, и при этом рассказала все, что я вам уже рассказал, на что мама удивилась и сказала:
– Ты, Мари, видела очень длинный и хороший сон, но теперь пора тебе выбросить его из головы.
Мари стояла, однако, на своем, уверяя, что это был не сон, а сущая правда, так что мама, наконец, подошла к стеклянному шкафу, вынула оттуда Щелкунчика, стоявшего по обыкновению на третьей полке, и сказала, показывая его Мари:
– Ну, можно ли быть такой глупенькой девочкой и вообразить, что деревянная кукла может двигаться и говорить?..
– Ах, мама, – перебила ее Мари, – да ведь Щелкунчик – это молодой Дроссельмейер из Нюрнберга, племянник крестного Дроссельмейера!
Тут оба, и советник, и советница, разразились неудержимым смехом.
– Папа, папа! – почти со слезами говорила Мари. – Вот ты смеешься над моим Щелкунчиком, а знаешь ли ты, как хорошо он о тебе отзывался, когда мы пришли в Марципановый замок, и он представил меня своим сестрам-принцессам? Он сказал, что ты весьма достойный советник медицины!
Тут уже расхохотались не только папа и мама, но даже Луиза с Фрицом. Тогда Мари побежала в свою комнату, достала из своей маленькой шкатулочки семь корон мышиного короля и сказала, подавая их маме:
– Так вот смотри же, мама. Видишь эти семь корон мышиного короля? Их подарил мне прошлой ночью молодой Дроссельмейер на память в знак своей победы.
Советница с изумлением разглядывала поданные ей короны, которые были сделаны из какого-то особенного блестящего металла, и притом с таким искусством, что трудно было поверить, чтобы это было делом человеческих рук. Советник тоже не мог насмотреться на эти короны. Затем отец и мать строго потребовали, чтобы Мари непременно объяснила им, откуда она их взяла. Мари ничего не могла прибавить к тому, что уже рассказала, и когда папа начал ее строго журить и даже назвал маленькой лгуньей, она расплакалась и могла только сказать, рыдая:
– Бедная, бедная я девочка! Что же должна я говорить?
В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошел крестный.
– Что это?! – воскликнул он. – Моя милая крестница Мари плачет! Что это значит?
Советник рассказал ему все, что случилось, и показал ему короны. Крестный, как только их увидел, громко расхохотался и воскликнул:
– Так вот в чем дело! Да ведь это те самые короны, которые я постоянно
