людей.
Ко мне подбежал начальник здешних сыщиков капитан Вяльцев. Нормальный мужик, с ним можно было говорить начистоту.
– Саня! Я тут уже весь извелся, ожидаючи!
– Куда спешим-то? Этому бандюгану уже давно пора персональное кладбище заводить. И на нем самый почетный участок выделить. Я бы на твоем месте только радовался. Посадить-то вы его все равно не можете, так хоть закопаете получше. Авось не вылезет назад-то?
– Все бы тебе прикалываться! Тут вот какое дело, – оттащил он меня в сторону за рукав. – Пока не приехал никто из его тусовки, нам бы машину осмотреть… Поможешь? Он туда с бумагами какими-то садился, постовой видел. А нам бы эти его писульки очень даже кстати пригодились. И проблем с их легализацией не возникло бы никаких. Вещдок, изъятый на месте преступления… Понимаешь?
– Так, а я-то тут причем? Вон, следака тряси, это его компетенция.
– Саня! Это подрыв! Тут тебе карты в руки! Без твоего заключения туда никто и носа не сунет.
– Э-э-э, Вова, не гони! Тут должен дежурный взрывотехник лезть, а не я. Да у меня и снаряжения никакого нет…
– Да чему там взрываться-то?! Все уже жахнуло, вон сам видишь – полон салон мертвяков. Это ж чистая формальность. Пока из города народ подъедет, тут уже будет седовская братва, адвокатов приволокут… Сам, что ли, не знаешь, как в таких случаях бывает? За каждую бумагу война пойдет, они уж найдут, к чему прицепиться…
– Ладно, уговорил. Пошли следака трясти.
Через несколько минут я стоял около подорванного джипа. Опера приволокли мой чемодан и даже притащили откуда-то чью-то форменную шинель с капитанскими погонами – площадь продувалась навылет холодным ветром. И шанс словить тут хорошую простуду был весьма вероятен.
– Так! Вова, очисти площадь!
– Да мы тут рядышком постоим…
– Исчезни с глаз моих долой! Или ждем городскую группу!
– Исчезаю…
Отфотографировав многострадальную машину со всех сторон, я убрал фотоаппарат в распахнутый «кюлленберг», взгромоздив его на капот. Надо мною втихаря потешались коллеги за приверженность к этому старомодному немецкому кримчемодану, но я старался этого не замечать. Нравилась мне его по-немецки кондовая и основательная конструкция, окованные металлическим профилем углы. Да и с точки зрения специалиста, он был вполне хорош и самодостаточен. Все в нем было на своем месте, ничего лишнего.
А что тяжелый он, так это даже в плюс. В час «пик» в метро это был очень убедительный аргумент против излишне резвых бегунов. Несется на тебя такой вот резвый, все снося на своем пути… И никто и ничто ему не помеха – он спешит! А как с окованным углом «кюлленберга» коленом повстречается… Дальше уже не торопясь идет… точнее – ковыляет. Чемодану же – хоть бы хны! А поскольку машиной я так и не обзавелся, в метро с ним ездить приходилось частенько.
Так, что мы имеем?
Имеем
