вашем месте, я бы поговорил с народом, – сказал подполковник, – ведь вы же законно избранный президент.
Поляк опустил винтовку.
Из кабинета они выходили плотной толпой – президентская охрана, несколько человек из Гвардии, потом сам Али Насер Мухаммед. Подполковник с Франтишеком задержались в кабинете, пропуская остальных, и не видели, что точно произошло.
Просто в коридоре, полном йеменских офицеров, вдруг что-то гулко треснуло, и закричали на разные голоса. Подполковник с ужасом понял, что это прогремел выстрел.
– За мной!
Вспомнив дни, когда было время поиграть в американский футбол, американец смело врубился в людской водоворот, места, чтобы наносить удары кулаками, не было, и он активно применял локти и предплечья, толкал, бил и пробивался, пробивался вперед, как ледокол, прокладывая себе путь в бушующем людском водовороте. Франтишек пробивался в кильватере, он не имел такого могучего телосложения – но имел резкий, поставленный удар и сейчас щедро раздавал тумаки всем, кто попадался ему на дороге.
– Не стрелять! Не убивать! Назад!
Подполковник уже понял, что произошло.
Смело врубившись в бушующий на мраморных ступенях водоворот, подполковник ловким ударом под дых отправил в нокаут одного, сбил с ног другого – все они пинали кого-то, распростершегося на ступенях.
– Не убивать! Назад! – медведем он встал над поверженным.
Охваченные безумием йеменцы подались назад.
Подполковник присел над распростертым на каменных ступенях окровавленным человечком – ему он показался маленьким и каким-то тщедушным. В форме офицера Гвардии. Но он был еще жив, и это было самое главное.
Он достал из кармана не слишком чистый носовой платок, начал обтирать окровавленное лицо покушавшегося. Человек дышал тяжело, надсадно, в горле что-то булькало.
– Кто ты? Зачем ты это сделал? Скажи, зачем ты это сделал?
Подполковник полагал, что он способен понять английский, потому что со всеми армейскими офицерами занимались англоговорящие инструкторы и советники, да и английский язык был снова обязательным для образованных йеменцев после недолгого периода засилья русского.
Человек что-то проговорил на непонятном языке. Потом еще раз – то же самое.
– Кто-нибудь может перевести, что он говорит? – поднял голову на столпившихся вокруг офицеров подполковник.
Один из офицеров несмело шагнул вперед.
– Да, сэр. Он постоянно повторяет: лучше он один, чем все мы. Лучше он один – чем все мы.
Лучше он один – чем все мы…
Тошнило… Новые снаряды гаубиц и ракеты «Града» разрывались в городе, чуть заметно подрагивала от разрывов земля. Можно было бы сказать – стекла звенели, да только стекол целых в здании уже не было.
Подполковник поднялся на ноги.
– Есть тут
