еще раз внимательно оглядел всех, всмотрелся в серые уставшие лица, такие знакомые, родные, но теперь словно ставшие чужими, вновь подтвердив свою догадку – степняки никуда не уйдут. Кочевники, те кто в былые времена не засиживался долго на одном месте, нынче изменили самим себе, и останутся помирать здесь, словно пустив корни. В чем-то он даже понимал их, этих простых работяг, детей степи, на чью долю выпали столь сложные времена, поэтому ни обиды, ни зла не держал на них.
Ничего Корке им не сказал на прощанье, просто махнул рукой и ушел. Собрал на рассвете скудные пожитки, уместившиеся в одну заплечную сумку, и ушел на север,
«Это ничего, – сквозь горечь думал он. – Ничего. Пойду к тионцам, научусь строить зимние дома, узнаю все секреты и вернусь, обязательно вернусь, чтобы поделиться знаниями с людьми».
Но ветер сипло рассмеялся ему в ответ. «Не вернёшься. К чему живому возвращаться туда, где живых уже нет?»
Корке теплее укутал лицо в шарф и ускорил шаг, так и не найдя что ответить. Увязая по колено в снегу, пошел прочь.
До урочища Волчья Грива идти всего ничего – день пути. За ним открывается Великая Степь. Если преодолеть ее, то выйдешь к тионцам. Но и в летние дни пройти Степь было почти невыполнимой задачей, чего уж говорить о зиме.
Корке вздохнул. Не хотелось сейчас об это думать. Вообще ни о чем не хотел думать. Слишком горько было внутри.
Без того серое небо вдруг в один миг затянуло свинцовыми, полными снега, облаками, воздух стал кристально прозрачным, промерзая спускающимся с неба холодом.
Корке вовремя успел среагировать. Быстро отыскал под холмом в низине сугроб побольше, зарылся в него с головой, плечами и спиной обжал стены своего укрытия, одновременно расширяя их и уплотняя. Вход как следует заложил кусками прессованного снега, оставив лишь небольшую дырочку для поступления воздуха – чтобы не задохнуться. Едва успел управиться, как снаружи завыло.
Дикий рев убитой горем волчицы разнесся по округе, заставляя старика невольно сжаться в комок. Конечно же это ни какая не волчица, это метель, смертоносная, убивающая все живое на своем пути. Корке это хорошо знал – еще свежо было воспоминание как вьюга в два счета превратила не успевшего укрыться жеребенка в мерзлый похожий на кожаный мешок труп. Ей хватило трех минут. А сколько ей понадобиться времени чтобы превратить его, человека, в сосульку?
Стало заметно холоднее. Корке растер закоченевшие руки, достал из рюкзака несколько промасленных лучин. Разжигать не торопился – не много толку будет от них. С маленького огонька ни согреться, ни воды вскипятить. Запалить бы костерок. Вот это было бы хорошо.
Корке начал долбить толстую ледяную корку под ногами. Там, под ней, если повезет, могут оказаться ветки или, если уж совсем удача решит побаловать его, карагач.
Повезло. Под толстым слоем промерзшего спрессованного снега обнаружился сухой куст можжевельника. Немного, но переждать вьюгу хватит.
Старик наломал веточек, теми,
