держа его в руке.
Что-то не так, что-то есть еще, помимо смерти Эрика, но Бен не мог понять, что именно.
В гостиной было полутемно, поскольку Рейчел задернула все занавески. Что тоже удивило его. Она обычно любила солнце, любила нежиться в его лучах с томностью кошки, лежащей на теплом подоконнике. До сегодняшнего дня он никогда не видел в этом доме задернутых занавесей.
– Не трогай, пусть будет так, – остановила его Рейчел, когда он направился к окнам.
Она зажгла единственную лампу и села в угол мягкого персикового дивана, освещенная ее янтарным светом. Комната была обставлена в современном стиле в персиковых и темно-синих тонах, светильники – бронзовые, кофейный столик – бронза и стекло. Ее голубой халат прекрасно гармонировал с интерьером.
Она положила пистолет на столик рядом с лампой. Поближе к правой руке.
Бен принес шоколад и шампанское из ванной комнаты и подал ей. В кухне он взял еще бутылку холодного шампанского и бокал для себя.
Когда он вернулся в гостиную, Рейчел сказала:
– Наверное, это неправильно. Я про шампанское и шоколад. Как будто я праздную его смерть.
– Ну, если вспомнить, каким он был подонком в отношении тебя, может, и есть повод отпраздновать.
Она решительно покачала головой.
– Нет. Смерть никогда не может служить поводом для праздника, Бенни. Вне зависимости от обстоятельств. Никогда.
Но она машинально провела кончиками пальцев вдоль бледного, тонкого, еле заметного шрама длиной в три дюйма на правой стороне лица вдоль подбородка. Год назад, пребывая в отвратительном настроении, Эрик швырнул в нее бокалом с виски. Он промахнулся, но острый осколок рикошетом задел ее по щеке. Потребовалось пятнадцать маленьких швов, наложенных мастером своего дела, чтобы избежать заметного шрама. В тот день она и ушла от него. Эрик никогда не сможет больше навредить ей. Хотя бы подсознательно, но она должна чувствовать облегчение от его смерти.
Замолкая время от времени, чтобы отпить глоток шампанского, Рейчел рассказала Бену об утренней встрече в адвокатской конторе и последующем столкновении на улице, когда Эрик схватил ее за руку и, казалось, готов был ударить. Она подробно рассказала о несчастном случае и ужасном состоянии тела, как будто ей было необходимо облечь все увиденное в слова, чтобы освободиться от страшного видения. Рассказала она и о своих хлопотах по поводу похорон, и, пока говорила, руки дрожали все меньше и меньше.
Бен сидел близко к ней, повернувшись, чтобы видеть ее лицо, и положив руку ей на плечо. Иногда он принимался ласково массировать ей шею или гладить ее роскошные медного цвета волосы.
– Тридцать миллионов долларов, – заметил он, когда Рейчел замолчала, и покачал головой, удивляясь иронии судьбы, подарившей этой женщине все, когда она соглашалась на столь малое.
– Честно, мне эти деньги не нужны, – сказала она. – Я уже подумываю, не отдать ли мне их. Во всяком случае, большую часть.
– Они твои, и ты можешь делать с ними все, что пожелаешь, – улыбнулся он. – Только не принимай
