– начальником штаба полковником Гродековым и капитаном 2-го ранга Макаровым – побережье Михайловского залива, он выбрал место закладки и указал направление Закаспийской железной дороги, приказав немедленно же приступить к работам.
Силы текинцев исчислялись до 50 000 (за оружие взялись от мала до велика), из коих до 10 000 отличных конников. Огнестрельное оружие имелось у половины воинов (английские винтовки, захваченные русские и свои, старые самопалы огромного калибра, бившие с сошника на 2000 шагов). Острые шашки и кинжалы были у всех. На все войско имелась лишь одна пушка, что, впрочем, не беспокоило отважного и умного Тыкма-сердаря – текинского главнокомандующего. Он положил полевых сражений не давать, а отсиживаться в крепости Геок-Тепе – огромном квадрате в версту стороной, стены которой, толщиной в 3 сажени, не боялись огня русской артиллерии. При вылазках же и в рукопашных схватках бешеная отвага текинцев (надвигавших папахи на глаза и бросавшихся очертя голову в сечу) и их мастерское умение владеть оружием должно было вместе с огромным численным превосходством дать им победу, как в прошлом, 1879 году. Кроме того, текинцы были уверены, что русские, как и в предыдущие кампании, в конце концов должны будут отступить по недостатку продовольствия.
Организуя свой отряд, Скобелев принял известную «туркестанскую пропорцию» – русская рота равна 1000 неприятелей. У него было 46 рот, а главное – кавказских войск (полков 19-й и 21-й дивизий) и 11 эскадронов и сотен – всего 8000 штыков и шашек. В продолжение всей кампании счет велся Скобелевым исключительно на роты, а не на батальоны, как то имело место обычно. На этот отряд Скобелев потребовал 64 орудия – по 8 орудий на тысячу бойцов, что вдвое превышало обычную норму и показывало значение, которое Белый Генерал уделял огню.
Сюда, в Закаспийский край, Скобелев вытребовал все новинки военной техники – пулеметы, оптическую и электрическую сигнализацию, узкоколейки Дековилля, аэростаты, холодильники, опреснители. Он не пренебрегал никаким средством, которое могло бы хоть сколько-нибудь сберечь силы солдата на походе и кровь его в бою (мы можем видеть всю разницу между открытым умом Скобелева и узким доктринерством Драгомирова – разницу между полководцем Божией милостью и рутинером военного дела).
Организация продовольственной части – этой вечной до сих пор нашей ахиллесовой пяты – всецело резюмируется лаконической директивой Скобелева: «Кормить до отвала и не жалеть того, что испортится». Довольствие войск сразу же стало великолепным и оставалось таким весь поход. Лихой рубака Хивинского похода, порывистый начальник конной партии Кокандской войны преобразился здесь в расчетливого, проникнутого сознанием ответственности полководца – полководца, сочетающего с огненной душой холодный ум, никогда не делающего второго шага, не закрепив первого, подчиняющего быстроту и натиск первой воинской добродетели – глазомеру.
В первую очередь Скобелев положил овладеть Кизил-Арватским районом и
