молчание.
Но Анжелику это не обескураживает.
– Теперь я совершенно независима.
– Это-то меня и тревожит. – Миссис Фрост неодобрительно поджимает губы, но снова подступает к креслу Анжелики.
– Ох и весело же я заживу, никому ничем не обязанная!
– Ну да, без всякой поддержки и помощи.
– Ах, Элиза! – Анжелика чувствует прикосновение прохладных пальцев к голове и поворачивается в кресле, чтобы взглянуть подруге в лицо. – Я целых три года ни с кем не виделась. Ни балов, ни приемов, ни развлечений. Сидела взаперти в унылой крохотной гостиной.
– Он щедро тебя обеспечивал.
– И я ему благодарна за это. Но я многим жертвовала, знаешь ли. Тот художник, выставлявший мой портрет в Академии художеств, – он нарисовал бы меня еще тыщу раз, кабы герцог не запретил. Разве не могу я теперь позволить себе немного сумасбродства?
– Сиди смирно, или я никогда не закончу.
Анжелика откидывается на спинку кресла.
– Я знавала и худшие дни. Я в четырнадцать лет осталась одна-одинешенька на всем белом свете.
– Да, да.
Миссис Фрост – до того как стала миссис Фрост – чистила камины в заведении миссис Элизабет Чаппел, знаменитом «Храме Венеры», где Анжелика Нил – до того как стала Анжеликой Нил – танцевала голая.
– Так чего волноваться-то? Если меня выбрал один мужчина, значит и другие выберут. Просто сейчас мне надо почаще бывать в обществе, вращаться в правильных кругах, повсюду показываться, чтобы снова приобрести известность, решительно нам необходимую. Ни одна из великих куртизанок особой красотой не отличалась, знаешь ли, во всяком случае, хорошеньких среди них – по пальцам счесть. А вот я настоящая красотка, верно?
– Ну да.
– А значит, – говорит Анжелика, – успех мне обеспечен.
Она впивается зубами в персик и снова откидывается в кресле, с удовольствием глядя на свое жующее и глотающее отражение.
– Я только не уверена… – начинает миссис Фрост.
– Думаю, мужчины найдут меня еще более привлекательной, чем раньше, – перебивает Анжелика. – Теперь мне не придется корысти ради лебезить перед всяким, кто меня возжелает. Мое положение позволяет мне самой выбирать.
– Но разве ты не…
– Синюю ленту в волосы, пожалуй.
С улицы доносится шум. Прыгая по булыжной мостовой, к дому подкатывает небесно-голубое ландо, с обеих сторон украшенное изображением золотого сфинкса с обнаженными женскими грудями. Анжелика вскакивает на ноги.
– Она приехала! Сними фартук! Впрочем, нет, не надо. Не хочу, чтобы ты выглядела одной из нас.
Анжелика подбегает к окну, на ходу сбрасывая с плеч запорошенную пудрой накидку.
Закатное солнце заливает улицу золотисто-медовым дымчатым светом. В ландо, среди юных
