в магазин. Миллисент уже закрыла дверь и подсчитывала кассу.
– Милли.
– Да, Лилли, они ушли?
– Да, я их отпустила. Милли, это невероятно!
– Что именно?
– У индейца рубашка, ты заметила?
– Я заметила, что другая. Ну же, Лилли, не томи.
– Во-первых, она из настоящего крепа, во-вторых, на ней метка «Лукаса», а в-третьих, – Лилли хитро улыбнулась. – Это форменная рубашка Старого Охотничьего Клуба.
Миллисент всплеснула руками.
– Не может быть! «Лукас»… У нас на весь город нет ни одного, кто бы носил вещи от «Лукаса».
– А члены Старого Охотничьего Клуба у нас есть? И чтобы клубную форму заказывали у «Лукаса».
– Невероятно!
– Она чистая, пуговицы подобраны в тон, но не форменные. Поэтому не сразу заметно.
– Кто-то следит за его одеждой.
– Да. Есть ещё детали. Но это потом, Милли.
– Конечно. Но это становится интересным. А белый?
– Как вчера. Он каждый день рубашки не меняет.
– Может, у него просто нет сменных?
Лилиан пожала плечами и устало облокотилась о прилавок.
– Да, я дала им по плитке «зёрнышек».
– И как?
– Взяли, конечно. Но, похоже, они не знают, что это такое.
– Интересно. Индеец – понятно…
– Да, раз уж зашла о нём речь, Милли. У него номер раба, а клейм на спине нет.
– Раб по рождению? Для индейца странно. Но… но для спальника нормально.
– Да. А белый? Он-то должен знать о «зёрнышках». Это же самое дешёвое из лакомств, дешевле ковбойских конфет.
– Похоже, – усмехнулась Миллисент, – у белого тайн и странностей не меньше, чем у индейца.
Миллисент быстро закончила с кассой и убрала деньги.
– Да, кажется, совсем недавно я считала, что ничего интересного для нас уже нет. Что мы всё обо всех и обо всём знаем.
Лилиан засмеялась и обняла сестру.
– Милли, когда не будет интересного, ты его выдумаешь. И знаешь, я тут думала. О русских. Ну, их праздники, вкусы и так далее, нужно расспросить Джен Малик. У неё ещё дочка «недоказанная».
– Да, знаю. Она ведь русская. И очень мила. Кстати, стоит намекнуть ей, что она может заходить к нам с девочкой.
– Кстати, дочка белее матери.
– Ещё одна тайна для меня? – засмеялась Миллисент.
– Специально для тебя, – поддержала шутку Лилиан. – Три задачи сразу лучше, чем по очереди.
– Не лучше, а интереснее, Лилли.
Женя аккуратно разделила плитку на три части. Разлила чай. Алиса хитро исподлобья следила за Эркином, и, поймав этот взгляд, он не склонился над чашкой, а поднес её ко рту. Алиса вздохнула: сослаться на Эркина не удастся – и села прямо. Женя улыбнулась.
Мирное вечернее чаепитие. Эркин сидит, опираясь локтями о стол и держа двумя руками чашку перед лицом. Дышит паром. Но
