из-за того что они попадают внутрь аппарата. Вот такие дела, сэр. Иные письма выпрыгивали из аппарата за пятьдесят лет до того, как их отправили!
– Почему вы его не отключили?
– Никак нельзя, сэр. Он работает сам по себе, как насос. И волшебник сказал, что, если мы его остановим, жуткие вещи могут случиться! Из-за этих, как их, квантов, что ли.
– Но вы же могли просто перестать совать в него почту?
– То-то и оно, сэр, то-то и оно, – сказал Грош, почесывая бороду. – Здесь вы попали в самый, так сказать, центр сути. Так и нужно было сделать, сэр, так и нужно, но мы решили использовать его себе на пользу. Ох и планы строила наша дирекция, сэр. Доставить письмо в Сестрички Долли через полминуты после того, как его принесли на почту в центре города, – каково, а? Конечно, доставлять почту до того, как мы ее получили, было бы просто невежливо, но сразу после-то, а? Мы работали хорошо, а потому хотели стать еще лучше…
И все это звучало очень знакомо…
Мокриц невесело слушал. Путешествия во времени, в конечном итоге, всего лишь разновидность магии. Неудивительно, что что-то вечно идет не так.
Потому и существуют настоящие почтальоны, на двух ногах. Потому и строят дорогущие клик-башни. В конце концов, потому хлебопашцы и вспахивают землю, потому рыбаки и забрасывают сети. О да, все то же самое можно сделать и по волшебству, конечно. Можно взмахнуть палочкой и получить яркие звездочки и свежий ломоть хлеба. Можно сделать так, чтобы рыба выпрыгнула из моря уже поджаренной. Но как-нибудь и где-нибудь потом волшебство выставит счет, который обязательно окажется тебе не по карману.
Вот почему волшебство поручили волшебникам, которые умели с ним обращаться. Основной их задачей было вовсе не прибегать к помощи волшебства. Не в том смысле, что они не умели творить волшебство, а в том что они могли к нему прибегнуть, но не делали этого. Любой дурак может опростоволоситься, пытаясь превратить человека в жабу. Требовался ум, чтобы воздержаться от этого, когда понимаешь, как это легко. В мире есть места, которые служат напоминанием о временах, когда волшебникам не хватало на такие вещи ума, и в этих местах никогда уже не прорастет трава.
В общем, вокруг всей этой истории витало чувство некой предопределенности. Люди только и ждут, чтобы их обвели вокруг пальца. Они всерьез верят, что под ногами валяются золотые самородки, что на этот раз они угадают правильный наперсток, а стекляшка в кольце в кои-то веки окажется бриллиантом.
Слова сыпались из Гроша, как скопившиеся письма из трещины в стене. Иногда аппарат выдавал тысячу копий одного и того же письма, а иногда переполнял сортировочную письмами следующего вторника, месяца, года. Иногда это оказывались письма, которые так и не были написаны, или только могли быть написаны, или собирались быть написаны, и даже письма, которые на самом деле не были написаны, хотя люди уверяли, что точно-точно их написали, чем они и заслужили себе сумрачное существование в каком-то странном, незримом мире писем и обрели жизнь благодаря этому механизму.
Если
