вздумай Сашке об этом сказать, – испугано прикрикнула она. – У Саши не должно быть ни малейшего сомнения, что мы все потеряли!
Это было обидно, но если Кирилл хотел сохранить свое при себе, то надо было молчать.
Водитель подошел к матери и виноватым голосом произнес:
– Ну что, мать, мы закончили, за работу бы подкинуть…
Мать посмотрела на него с такой неприязнью, что водитель попятился, потом скривился и крикнул грузчикам:
– Садитесь, поехали!
Один из грузчиков открыл рот, собираясь возмутиться, но водитель не дал ему раскрыть рта.
– Поехали, я сказал!
Проводив машину взглядом, Кирилл и мать направились в дом. Ворота были не заперты. Мебель и вещи сгрузили и свалили во дворе, завалив проход на крыльцо, рядом с которым стояла пустая собачья будка. Дом оказался пятистенкой с дворовым пристроем, с наколотыми дровами. Не сказать, что маленький, но небольшой. Окружал дом высокий забор, за которым располагался огород с колодцем и садом. Перед домом – просторная ограда с тропинкой, посыпанная гравием и битым кирпичом, которая упиралась в ворота. Пока рабочие сгружали вещи, снег притоптали, оголив камни. Ко двору примыкала баня и бревенчатый капитальный сарай для домашних животных. В самом дальнем углу находился туалет, в который сходили по очереди, прочувствовав деревенскую жизнь с ее неприглядной неустроенной стороны.
Вылетев с досадой из туалета, Кирилл едва не упал, запнувшись за незамеченную им цепь. Немного успокоившись, подумал о том, что собаку ему теперь никто не запретит завести, даже если это будут самые шерстяные из собак.
Ну почему нельзя иметь все сразу?
Мать проследила за его взглядом и снова поняла, о чем он думает. Ее способность читать его, как открытую книгу, всегда удивляла Кирилла, а иногда расстраивала, особенно если нужно было соврать.
– Поедем к тете Вере, зайдем на рынок. Купим самую большую собаку, даже если это будет кавказец, – пообещала мать. – Никогда не знаешь, что ждать от людей. Собака нам теперь просто необходима.
– Мам, ты правда согласишься на собаку? – Кирилл на мгновение забыл, где они находятся.
– Ну, конечно же, у тебя должны быть какие-то радости, – она заглянула в чулан, посветив фонариком мобильника. – Почему из-за Александра ты должен страдать?
– Мам, кавказцы дорогие, я на любую согласен, но лучше овчарку, – он вспомнил соседку, которая выводила гулять своего пса.
– Папа очень хотел собаку, – вспомнила мать. – Когда он на границе служил, у него был Ферзь. Скучал очень. Но из-за моей болезни позволить себе держать животное мы не могли. Всегда чувствовала себя виноватой, – призналась она. – Я ведь тоже люблю животных. Иногда увижу бродяжку, так хочется ее взять, а понимаю, нельзя, и помочь ничем не могу.
Мать задумалась, помрачнела.
– Не помогла ни разу, а теперь вот, сама без дома осталась, и все придется
