у Пламена были последователи, много узколобых последователей, а еще – много могущественных друзей. Вот, собственно, и все. Политика. Политика походила на такие деревянные игрушки-мозаики для детей, где нужно передвинуть все квадратики в поисках одного-единственного правильного варианта, и только тогда у тебя сложится целая картинка.
В данный момент Пламен намекал, что на самом деле добыча жира в шмальцбергских жировых шахтах не была исконно гномьим занятием, в ответ на что один престарелый гном, в котором король узнал Сулина Геддвина, вскочил на ноги.
Геддвин взялся за рукоятку своего топора и сказал:
– Мой отец был жировым шахтером. И моя бабушка, она была ну очень жировым шахтером. И я был жировым шахтером, когда был моложе. Матушка дала мне в руки крошечную кирку, как только я выучился ее держать. Все мои родичи, с того самого времени, как упал Пятый слон, были жировыми шахтерами, и я вам так скажу: доход от нашего чистейшего жира, экспортируемого на Равнины, не дает этому городу загнуться. Так что я не потерплю подобных оскорблений от какого-то б’зугда-хьяра 20, который боится даже выглянуть на солнце.
В зале раздался лязг железа, а потом тишина, и все замерли в ожидании того, что случится дальше. А значит, нарушить тишину предстояло Рысу Рыссону. В конце концов, был он королем-под-горой, то есть королем всех гномов, или нет?
Он улыбнулся, прекрасно отдавая себе отчет в том, что одно неверное слово разнесется катастрофическим эхом по пещерам, и результат, каким бы он ни оказался, будет на его совести. Такова судьба тех, кто работает на благо мира в противовес войне, и путь ответственного руководителя всегда утыкан шипами.
Он посмотрел на рассерженных членов совета, которые, сидя за огромным столом, размахивали топорами. Как будто быть гномом значило вечно жить в состоянии, которое попросту не передавалось в полной мере словом «брюзгливость». Совет гномов всегда был, выражаясь их собственным языком, смятением гномов.
Рыс спокойно заговорил:
– Ради чего стал я вашим королем? Я отвечу вам. В мире, где официально признаны равные права троллей, людей и прочих существ, даже гоблинов, отсталые элементы гномьего сообщества неуемно продвигают идею, чтобы граги блюли чистоту всего гномьего. – Он строго посмотрел на Пламена и продолжал: – Везде, где проживает ощутимое количество гномов, гномы пытались модернизироваться, но без особого результата, за исключением Анк-Морпорка. К нашему стыду, те, кто вознамерился держать расу гномов во тьме, исхитряются внушить своим последователям веру в то, что перемены любого рода есть святотатство – не посягательство на что-то конкретно святое, но так, вообще святотатство, витающее в атмосфере, кислой, как море уксуса. Так быть не должно! – Он повысил голос и обрушил на стол кулак. – Я здесь, чтобы донести до вас, друзья и, конечно, мои улыбающиеся враги, что, если мы не выступим плечо к плечу против сил, которые желают удержать нас во тьме, раса гномов впадет
