style="font-size:15px;"> – Напрасно потратили время. – Васильков спустился с насыпи и уселся на землю. – Обычные люди. Живут, как привыкли. Не судить же их за это.
– Судить пока не за что. А вот про «обычных людей» это ты зря.
– Не понял. Чем они отличаются о других?
Старцев внезапно вскипел:
– Да они только и смотрят, что плохо лежит! И ни одного лишнего движения на благо страны не сделают! Будь моя воля – всех бы принудительно заставил работать на заводах или в колхозах! По крайней мере, сейчас, когда страна от войны оправляется.
– Что ж, я не против, чтоб они работали. Только одного волевого решения маловато.
– Почему это маловато? – посмотрел на друга Иван.
– У них, брат, ни национальности, ни паспортов, ни жилья. И никакого социального статуса. Кого ты будешь принуждать к работе, если основная масса цыган не является гражданами СССР?
– Насчет паспортов спорить не буду. Но с чего ты взял, что у них нет национальности?
– Потому что не существует такого народа, цыгане. Ты разве не знал?
Старцев пожал плечами и глянул на часы.
– Первый раз слышу. Поясни. У нас еще есть минут десять-пятнадцать.
– «Цыгане» – собирательное название нескольких этнических групп, проживающих в десятках различных стран мира. И дело не только в этом. Никто не может точно сказать, сколько их в каждой стране…
Перепись цыган в СССР ни разу не давала точной статистической картины. Документов у них не было; ведя кочевой образ жизни, табор за год менял до десяти стоянок. Все это вносило в учет изрядную путаницу. К примеру, перепись 1926 года зафиксировала на территории СССР более шестидесяти тысяч цыган, а следующая перепись, состоявшаяся через одиннадцать лет, выявила их всего две с половиной тысячи.
Революция, Гражданская война и первые годы советской власти стали для всех слоев цыганского общества нелегким испытанием. Больше других досталось зажиточным цыганам: купцам, земле- и домовладельцам. Характер и ментальность не позволяли им вступать в открытую конфронтацию. Жизнь для них всегда оставалась дороже материальных благ, и поэтому даже оседлым цыганам, потерявшим все нажитое, приходилось уезжать с насиженных мест и начинать все с нуля.
«Раскулачивала» советская власть и менее зажиточных: забирала лошадей, кибитки, имущество. Но все потуги оказались напрасными – цыгане не желали становиться на путь социализма и раз за разом возвращались к привычной свободной жизни.
Большевики допустили серьезную ошибку, надеясь на то, что беднейшее цыганское большинство станет их союзником. По своей сути цыгане были аполитичны и не восприимчивы к классовой розни, так как наличие богатых людей всегда помогало им выживать. Ведь мелодичные цыганские романсы и зажигательные танцы всегда неплохо оплачивались денежной ресторанной публикой, и при этом обе стороны были довольны друг другом. Так называемое
