вершине. А сейчас… пора прощаться с дочерью.
Часть своего паршивого настроения Сергей перенес на голубоглазую продавщицу:
– Сок у вас прокислый.
И вышел из магазина.
Он торопился, из Люберец ему за час нужно было добраться до центра Москвы.
Сергей встретился с Катей Скворцовой на Кузнецком Мосту и, взяв под руку, увел в сторону от Большой Дмитровки, где находился офис профильного отдела контрразведки ФСБ.
– Где пропадал? – Катя высвободилась и сама взяла его под руку. – Ничего не сказал, ни записки, ни звонка.
– Работа такая.
– Работа? – усомнилась Катя, разглядывая энергичное, полное сил лицо Сергея. – Я знаю, как ты работаешь. В лучшем случае, возвращаешься живой.
Он улыбнулся ей, слегка приоткрыв губы, в свою очередь разглядывая ее красивое, чуть продолговатое лицо. Прошло три месяца, как они не виделись. Она вся в белом – блузка с рукавами-фонариками, брюки. Глаза смотрят сквозь солнцезащитные очки в легкой оправе с розоватыми стеклами. На ногах босоножки темно-ежевичного цвета, через плечо перекинута сумочка тех же тонов. А в ней, как всегда, табельный пистолет.
Марковцев проделал то же, что и девушка: высвободил свою руку. И обнял Катю.
– Что с тобой? – Она чувствовала на себе недоуменные взгляды прохожих, вынужденных обходить остановившуюся парочку: ему слегка за сорок, ей чуть ли не в два раза меньше. Обнялись средь бела дня, как шестнадцатилетние. – На нас смотрят.
Сергей отпустил ее, и они некоторое время шли молча.
Катя не пыталась угадать причину его неожиданной вспышки нежности. Однако что-то кольнуло в сердце. За этим жестом его ласковых рук ей показалось прощание.
– Ты куда-то уезжаешь?
Марковцев кивнул:
– Да. Пока ненадолго. Может, на неделю.
– Пока?.. А потом?
– Я не люблю загадывать.
– Загадывать? – снова переспросила девушка, проницательно глядя на спутника. – Значит, твое исчезновение не связано с работой?
– И да и нет, – ушел от ответа Сергей. – Сделаешь кое-что для меня?
Она не умела играть в подобные игры, особенно с Марковцевым. Однако сейчас ей захотелось перечить ему во всем: «Пока не услышу ответ, ничего не скажу». Взгляд ее еще больше погрустнел, когда она поняла, что Сергея и сегодня не будет дома. И спросила, акцентировав последнее слово, поскольку имела на это право:
– Ты придешь домой?
С него бесполезно что-то требовать, только настроишь против себя, против подобия семейной жизни. А ей хотелось настоящего уютного домашнего тепла. С ним. И он прекрасно знает об этом. Если бы ей просто хотелось завести семью, она бы завела – как собаку или кошку, послав чертова сожителя к его же чертовой бабушке.
Недавно она пришла к выводу, что Марковцев эгоист наполовину. Или на две трети. Уходит
