избежать страдания на смерти одре.
И нас осталось трое славных воинов:
Печаль, любовь и обессиленный мой дух,
Что, поборов всех перед ним идущих,
Сам не сильнее стал закованных врагов.
И бились в схватке томная печаль
И грозная в стремлении любовь.
Они хоть дрались долго и сурово,
Но за всю схватку не пролилась кровь,
То печаль задушит любовь клеткой,
То все случится, но наоборот.
И восставало солнце и садилось.
И шли сквозь битву месяцы и дни,
И в миг, когда один из них свалился,
Восстал из праха перегноя Я.
Увидел сечи поле вытоптанное в бое,
Разрушенные замки облачных надежд
И радости сожжённые дотла сады.
Печали герцогство разорено глухое,
Розы злобы отбросили иголки-шипы,
И только тлен тоски глубокой
Рваной раной по большому полю
Тянулся, вёл меня туда, где моя воля,
Явившись в трудную минуту боя,
Спасла любовь и победила горе.
Любовью был спасён от поражения,
И сам я спас любовь от своего свержения,
Мы в круговой поруке навсегда.
А я теперь сам разума судья.
1
Один. Совершенно.
Одному, казалось бы, проще, но…
Нет.
Одиночества цвет не чёрный,
У одиночества свет нечеткий.
В одиночестве гаснет, как солнце
В закатной дали над морем,
Усопшее в боли сердце,
Упоенное безудержным горем,
Не важное уже никому.
Над влажными комами боли,
Что краснотой каркаде полны,
Не сияют ни звезды, ни призраки красоты.
Отблески света в окне томные очи едва ли
Смогли рассмотреть в сырой пелене.
Вмятины на стенах твой автопортрет.
Ссадины на сердце, в голове пробел.
Увы, не по таким звучит навзрыд
Сирена скорой помощи карет.
Страда и боль, уныние и слабость,
И буйство безмятежного покоя,
И разделённая на единицу радость.
Все то, что есть, и все, что будет,
Пока другая палка римская от
Боли снов страдальцев не пробудит.
Один – начало всех начал,
Тот броский шаг ухода от ноля.
Один – есть тот, кто все создал.
Один – число любого короля.
Будь ты один, а будь хоть сотня,
Не важно сам ты или с кем-то заодно,
В толпе средь единиц, ты – с ними сходна.
И каждый
