поменять бойца.
– Я не согласен! – Вмешался Рамиз. – Мы потратили много времени, готовясь к этому бою, а ты, в последний момент, меняешь бойца? Это явное преимущество еще до боя.
«– Потратил много времени на подготовку к бою в этом захолустье? Хоть бы врать поучился»
– Это верно. Есть что ответить, Рашит?
– Это было бы преимуществом, но я об этом уже подумал. – Рашит достал пергамент и развернул его. – Это мальчик четырнадцати лет, которого я купил три дня тому назад. Вот документ с печатью Амо.
– Ладно, принимается, но с условием что он будет биться в стиле предыдущего бойца. Люблю смотреть на бои Мурмиллонов и Димахеров… Есть в этом что-то особенное.
– По рукам. Давай выпьем тогда за это. – Рашит опять поднял руку. – Еще вина!
– Я пойду тогда готовить Монэла. Прошу меня простить, – с этими словами Хотару спешно удалился из зала.
Бои до полудня были скучны. В первом бою оба гладиатора топтались на месте, не решаясь напасть. Второй бой наоборот был слишком быстрым, но оба бойца совершали очень много ошибок… Или это был третий бой. Ближе к полудню толпа совсем стихла. Бои проходили почти в тишине и только полуденную казнь встретили радостными криками. Когда начали объявлять казнь Хотару решил спуститься вниз и напоследок поговорить с Монэлом.
– Пора. – Кахир открыл клетку и выпустил Монэла.
В оружейной воздух был уже более приемлемый, но все равно неприятный запах томился и здесь. Сара уже подготовила доспехи и сразу же принялась облачать Монэла в боевой вид. Сам же юноша не показывал никаких эмоций. Как обычно холодный взгляд и каменное лицо. Хотару взял два меча и подал мальчику.
– Ты бьешься в стиле димахера и защищаться будет трудно, но твой противник не особо быстрый боец так что попробуй взять его скоростью и выносливостью. Измотай его и победа твоя. – Такое чувство что он и не слушал вовсе. – Эй! Посмотри на меня. Запомни, твоя главная цель – заинтересовать толпу. У них должно быть желание видеть тебя на арене постоянно!
– Я понял, – Хотару положил руку ему на плечо.
– Не вздумай помереть, ясно? Я не разрешаю тебе! – На лице Монэла промелькнула еле заметная улыбка. – Ладно, мне пора обратно на трибуну.
Казнь уже подходила к концу. Когда Хотару поднялся на трибуну, в центре арены стояли три девушки и два молодых парня, а из ворот выпустили двух львов. Все закончилось довольно быстро и, похоже, это была последняя казнь на сегодня. Как только с арены убрали животных и человеческие останки, Валерий встал со своего стула и поднял обе руки вверх. Когда толпа стихла он начал свою речь:
– Сограждане, сегодня мы отмечаем юбилейные, сто восьмидесятые игры и в честь этого мы подготовили для вас незабываемое представление. После полудня, гладиаторы будут сражаться насмерть! Без жалости, без пощады, без милосердия. Только смерть! – В обычных поединках поверженный гладиатор мог попросить пощады, но в смертельных это, по понятным причинам, было не возможно. – Победители будут сражаться друг с
