известных языков. Я не выдержал и проверил по компьютеру. Мне просто не терпится посмотреть, как вы с ним расправитесь.
Клэр подняла на него умоляющие глаза.
– Я задержусь на пятнадцать минут. Мне нужно срочно поговорить с Командиром. А вы что, всю ночь возились с шифром?
– О, ерунда. Не стоит беспокоиться, ночью мне лучше работается. К вашему приходу я составлю текст. Посмотрим кто кого на этот раз. Так я вас жду, – он повернулся и пошёл широкими шагами, нескладно согнувшись на ходу.
Клэр сделала последний глоток и отставила, пустую чашку. К ней подошла хозяйка за грязной посудой. Сегодня она была курносенькая с трогательными веснушками на лице.
– Ещё что-нибудь?
– Нет, спасибо. На обед я бы поела тушёной телятины и какие-нибудь сочные фрукты. Ананас, к примеру.
– Запомнила, – проворковала хозяйка. – Ты сегодня прекрасно выглядишь, Клэр. У тебя божественный цвет лица.
Клэр улыбнулась.
– Благодарю тебя.
Говорить комплименты людям было заложено в программе поведения хозяек, об этом знали даже дети, но всё равно, выраженная любезность доставляла удовольствие.
– А вот ты ничего такого мне не сказал, – Клэр подмигнула Форду, открывшего от неожиданного обвинения рот, и поднялась из-за стола.
С тихим шуршанием лифт вознёс её на самую верхотуру.
2
Отношение Клэр к Командиру претерпело две стадии. Не так давно, ещё какой-нибудь год назад, когда о нынешнем полёте никто не помышлял, Командир для Клэр обретался в заоблачных высях, где живут президенты, руководители поселений, министры федеральных ведомств. Все эти деятели представлялись полумифическими фигурами, которых она видела только на экране. Они занимались очень важными делами, и Клэр даже сомневалась, могут ли они есть как нормальные люди, веселиться, любить женщин или мужчин, если важная шишка была женщиной. Относилась к ним Клэр с абстрактным уважением, они существовали вне пределов её жизни. Она даже в мыслях не имела, что когда-нибудь будет сидеть с кем-нибудь из важных персон за одним столом.
Когда начался ажиотаж вокруг полёта, Клэр пережила состояние лёгкого ужаса. Она направила заявление об участии и – о, великие боги! – её пригласили на комиссию. В этом состоянии лёгкого ужаса она пребывала весь период испытаний. Пик ужаса наступил в тот день, когда соискательнице выдали задание, и предложили выполнить его под шлемом. С самого утра в тот день шла сплошная нервотрёпка. Ей назвали номер комнаты, где предстояло выполнить очередное задание, и при этом поторопили, потому что она не одна и, если опоздает, никто с ней возиться не собирается и испытание посчитается невыполненным. Клэр долго блуждала по коридорам, спускалась на лифте, возвращалась назад и, когда нашла нужную дверь, в глазах стояли слёзы. Тут её наругали и сказали, что она всё перепутала. Она вернулась назад, её опять отругали и пообещали за феноменальную бестолковость отправить домой. Потом ей вручили задание, и повели под шлем. Тут она вообще
