не очень увлекались, – справедливо заметил Валяев. – Такова традиция вашего цеха. Вытянутый свитер, джинсы, заправленные в сапоги, и специфическое отношение к мылу и мочалке.
– А печеньки? – возмутились хором несколько коллег Костика. – Про них чего не сказали?
– Извините, джентльмены, – отпустив подчинённого, приложил руку к груди Валяев. – И печеньки. Кстати – тому, кто всё же реализует моё пожелание насчет сокращения воинского потенциала самозваного повелителя Мрака, лично вручу корзину печенья и бочку варенья.
– И разрешите тут котэ завести, – потребовал один из программистов. – Плохо без него.
– Пусть его. Любовь, добро, котятки, – согласился Валяев. – Слово сказано, слово услышано. Киф, пошли отсюда, нам надо ещё кое о чем поболтать.
Мы вышли в коридор, и дотопали почти до самого лифта молча. И только там Валяев, повертев головой, и убедившись, что рядом никого нет, негромко произнес:
– Повторюсь – завтра Старик прилетает.
– У меня со слухом всё нормально, – негромко ответил я. – Но, надеюсь, про меня он не вспомнит.
– Не надейся, – развеял мои мечты собеседник. – Кабы не наш общий знакомый, с которым мы вчера беседу имели, то, может, и да. А теперь точно нет. Старику про эту встречу уже доложили, и он наверняка захочет узнать всё в деталях из первоисточников.
– От тебя и от меня? – уточнил я.
– Ну, разумеется, от кого же ещё, – начал сердиться Валяев.
– И?
– Подтвердишь, что я не проявлял никакой агрессии и вёл беседу исключительно в спокойных тонах, – сузив глаза, велел он. – Считай это моей личной просьбой.
– Даже врать не придётся, – пожал плечами я. – Оно ведь так и было на самом деле. Ну, кое в чём ты, конечно, был не слишком сдержан, но в целом держался в рамках.
– Киф, Старик уедет, я останусь, – нехорошо улыбнулся Валяев. – Ты ведь это понимаешь?
– Никита, давай вот без этого всего, – попросил я его. – Серьёзно. Знаешь, я уже перестал вообще чего-либо бояться. Сказать, почему?
– Догадываюсь, – мигом поменял тон мой собеседник. – Устал.
– Бинго, – подтвердил я. – Реально – устал. Вымотался. Мне этот год вечностью кажется. Знаешь, моё предыдущее существование трудно назвать скучным, там чего только не случалось, но этот год – нечто совсем особенное. Мне иногда кажется, что у иного человека за всю жизнь столько всякого разного не произойдёт, сколько у меня за последнее время.
– Зато будет чего вспомнить, – Валяев протянул мне ладонь. – Так мы договорились?
– Само собой, – я пожал его руку. – ещё раз повторю – мне даже врать не придётся.
– Слушай – Валяев вдруг хохотнул – А ты правда с Верейской успел покувыркаться? Или это так, сплетни?
– О как, – опешил я.
– Не сплетни! – злорадно ухмыльнулся функционер «Радеона». – Ой, не сплетни, вон как глазки забегали! И как
