который ей обещал разрисовать акварелью Андрей Аркадьевич. И теперь, за столом, не умолкая ни на минуту, она звенела своим птичьим голоском о своем костюме, о том, каким великолепным выйдет, это платье, и какой огромный успех она будет в нем иметь.
Дети, Надя и Жура, наравне с остальными слушали эту пустую бессодержательную болтовню. К счастью, они были заняты едой и мало, по-видимому, обращали внимания на речи тетки. И все-таки, Ия была бесконечно рада, когда закончилась скучная процедура обеда и ее вместе с её маленькими воспитанниками выпустили из-за стола.
Взяв детей за руки, она провела их в детскую.
До укладывания в постели им оставалось час времени или около того.
– При Даше мы иногда ложились и в двенадцать! – объявил ей не без доли хвастливости Жура.
– Даша, бывало, уйдет на кухню, засидится там, да и забудет, что нас пора укладывать, – подтвердила слова брата Надя, – a наших постоянно нет дома, они каждый вечер уезжают куда-нибудь. Дядя André еще реже, a тетя Нетти с Констанцией Ивановной всегда или в театр, или на бал. A то понаедут сюда гости. Много, много народу. Тетя Нетти поет или играет на рояле. Потом хором все пойт. Даша откроет дверь, a мы, лежа в постелях, слушаем…
Ия с сожалением взглянула на девочку, потом перевела глаза на её брата. «Бедные дети, – промелькнула грустная мысль в её голове, – какое вам дают воспитание. Слушать по ночам хоровое пение взрослых или романсы Нетти, вместо того, чтобы спать!» И тут же молодая девушка объявила своим воспитанникам, что спать они будут ложиться с этого дня ровно в девять часов вечера, потому и обедать им придется тоже раньше, отдельно от взрослых, потому что ложиться с полным желудком вредно для здоровья.
Все это она подробно и толково объяснила близнецам. Те совершенно спокойно выслушали ее. Обеды сообща со взрослыми доставляли им мало удовольствия. Если Нетти не представлялось приятной для неё перспективы ехать после обеда в театр или на вечер в гости, то она, по словам детей, брюзжала и придиралась к ним за столом. Правда, дедушка и дядя André всегда заступались за них перед теткой, но что они могли поделать с Нетти, когда та сердилась и выходила из себя.
– Мы терпеть ее не можем, я и Жура, – самым откровенным образом призналась Ии Надя, – и Констанцию Ивановну тоже. Нетти злая, a Констанция Ивановна ужасно вспыльчивая. Никогда не разберет, в чем дело, всегда вспылит и накричит… Мы с Журой дедушку любим и дядю Андрюшу тоже… Он добрый, хоть и слушает все, что тетя Нетти наговаривает на нас, a еще больше дяди любим нашу Дашу! Ах, Ия Аркадьевна, вы не знаете, какая она чудная, какие сказки умела рассказывать нам, – захлебываясь от восторга, вскричала Надя.
– Да, да, расчудесные сказки, страшные-престрашные! A тетя Нетти ее прогнала. A вы умеете рассказывать страшные сказки? – неожиданно обратился к Ии Жура.
– Нет, голубчик, страшных сказок я не знаю совсем, – просто отвечала Ия, – но зато я знаю то, что не менее сказок может заинтересовать вас обоих. Я стану рассказывать вам то,
