голова. То был герб Беббанбурга, и я от него никогда не отказывался. Вальдер вскинул руку в рукавице, приказывая своим остановиться, и подвел лошадь на несколько шагов ближе ко мне.
– Ты пришел сдаваться? – поинтересовался он.
– Спросить, как тебя зовут, а то забыл, – сказал я.
– У большинства людей дерьмо льется из задницы, – парировал он. – А у тебя изо рта.
– А твоя мать через задницу рожала, – заявил я. – И ты до сих пор воняешь ее дерьмом.
Обмен оскорблениями был делом привычным. Нельзя встретиться с врагом и не унизить его. Сначала мы поливали друг друга ругательствами, затем кидались в бой. Впрочем, я сомневался, что сегодня дойдет до мечей. Но готовность к бою изображать требовалось все равно.
– Две минуты, – предупредил Вальдер. – Потом мы нападем на вас.
– Я пришел с миром. – Я кивнул на ветвь.
– Считаю до двухсот, – сказал Вальдер.
– Но у тебя всего десять пальцев, – заметил сын, и мои люди рассмеялись.
– До двухсот, – прорычал Вальдер. – А потом я засуну твою ветвь мира тебе в задницу.
– А ты кто такой? – Этот вопрос я обратил к человеку, который поднялся по склону и встал рядом с Вальдером. Я предположил, что передо мной вожак вновь прибывших. Это был рослый, бледный мужчина с копной рыжих волос, забранных наверх с высокого лба и спадающих на спину. Одет он был богато, на шее красовалось золотое ожерелье, на руках сверкали золотые же кольца. Пряжка пояса тоже была из золота, да и перекрестье эфеса меча играло отблесками этого металла. На вид ему было лет тридцать. Широкоплечий, с вытянутым лицом, совсем бесцветными глазами и с вытатуированными драконьими головами на щеках.
– Назовись! – потребовал я.
– Не отвечай! – рявкнул Вальдер. Он говорил по-английски, хотя вопрос я задал по-датски.
– Берг, – бросил я, не отводя взгляда от новичка. – Если этот дерьмоголовый ублюдок еще раз перебьет меня, считай это нарушением перемирия и убей его.
– Да, господин.
Вальдер окрысился, но язык прикусил. Мы пока превосходили числом, хотя с каждым потраченным на этом пастбище мигом подтягивалось все больше вновь прибывших, и все были со щитами и с оружием. Еще чуть-чуть, и перевес окажется на их стороне.
– Так кто ты такой? – повторил я вопрос.
– Мое имя Эйнар Эглисон, – гордо заявил он. – Меня называют Эйнаром Белым.
– Ты норманн?
– Да.
– А я – Утред Беббанбургский, – сообщил я ему. – Меня называют разными именами. Больше всего я горжусь прозвищем Утредэрв, то бишь Утред Нечестивый.
– Слыхал я, что про тебя болтают, – сказал он.
– Ты обо мне наслышан, а вот я о тебе – нет! Поэтому ты и приплыл – рассчитываешь прославить свое имя, убив меня?
– Да, – признал норманн.
– А если
