поглядывая на гуиров, едут карсаматские всадники.
Когда выходили из рощи, Питер посмотрел туда, где на толстой ветке должен был находиться Ниман, забравшийся туда для предупреждения о приближении врагов. Он и сейчас был там, намертво приколотый к стволу тремя стрелами.
Питер пошевелил плечами. Выданный ему кафтан оказался велик, но это не мешало, даже наоборот – в него можно было закутаться, когда наступит ночная прохлада. Штаны спадали, их то и дело приходилось подхватывать, но и с этим можно было смириться, а вот великоватые башмаки натирали ноги. Питер привык к обуви из мягкой кожи, а не к этим колодкам, он уже начинал прихрамывать.
«Если будут гнать до самого Пешехара, я сотру ноги в кровь, и меня прирежут», – догадался он. Конвоиры выглядели неприветливо, и просить их о чем-то было страшно, однако купеческий расчет подсказывал Питеру, что раз самый главный разбойник приказал его одеть, значит, он хоть чего-то стоит.
Решив все же рискнуть, Питер стал перемещаться на край дороги, понемногу тесня товарищей по несчастью. Одни с удивлением, другие с неудовольствием пропускали его и продолжали идти, угрюмо глядя под ноги.
– Прошу прощения, ваша милость, – обратился Питер к ближайшему конвоиру.
– Назад, пошел назад, дурак-собака, знаешь! – Всадник взмахнул плетью и ударил Питера через спину, попутно досталось кому-то еще.
– Не зли их, щенок, нас же всех из-за тебя перебьют! – зашипели на него.
– У меня стерты ноги, ваша милость! – не сдавался Питер, обращаясь все к тому же конвоиру. – Я не ухожу с дороги – я только прошу меня выслушать.
– Какое мне дело, дурак-собака! Можешь хоть подохнуть тут, знаешь! – ответил карсаматский воин и плюнул в наглого пленника.
– Боюсь, это не понравится вашему хозяину! – ввернул Питер, ожидая нового всплеска злобы и, возможно, побоев, однако конвоир задумался. Он обменялся несколькими фразами на своем языке с другими карсаматами и пришел к какому-то решению.
– Эй ты! – Конвоир ткнул плетью одного из людей, нанятых в Индзоре. – Ты ведь солдат, знаешь?
– Солдат, – кивнул тот.
Конвоир выдернул из седельной сумки чью-то окровавленную рубашку и бросил ее наемнику.
– Возьми, знаешь, сделай мальчишке обмотки, чтобы башмаки сидели хорошо.
– На ходу?
– Стой! – скомандовал конвоир, и пленники остановились. – Давай скорее, знаешь, времени мало.
Солдат умело разорвал рубашку, велел Питеру снять башмаки и затем ловко замотал ему ноги половинками рубашки – получилось что-то вроде толстых носков.
– Одевай.
Питер обулся, было очень хорошо и удобно.
– Спасибо, ваша милость.
– Не за что. Запомнил, как я мотал?
– Старался, но, боюсь, у меня так не получится.
– Ничего, как остановимся на ночлег, покажу еще раз.
Вместе с Питером остановкой воспользовались и другие пленники. Кто-то порвал на
