же ты научился ремеслу каменщика?
– У своего бывшего хозяина советника Карцепа.
– А, помню, тебя мне всучил этот… советник. Ладно, каменщик, бери с собой еще одного мерзавца, и пойдете в город – там для вас будет работа.
Питер выбрал Спироса, их лежанки в сарае располагались рядом, однако тот пошел с неохотой, вызывая косые взгляды помощников Гудьира.
– Ты чего, хочешь отправиться с остальными? – удивленно спросил Питер, кивнув на понурых, шагавших во двор невольников: сегодня их должно было стать меньше.
– Там у меня есть возможность спрятаться, а с тобой не выкрутишься. Ну какой из тебя каменщик?
– Тихо, солдаты услышат – доложат сержанту.
Они шли по городу в сопровождении двух конвойных с алебардами. Здесь им никто не сочувствовал – местные жители зарабатывали на перепродаже рабов.
Когда прибыли на место, оказалось, что работа несложная: то ли родственнице, то ли любовнице сержанта Гудьира требовалось поставить каменную стену: прежняя рассыпалась из-за плохого раствора.
– Вот и отлично! – обрадовался Питер. – Здесь даже камни тесать не нужно.
– Точно справишься? – еще раз спросил Спирос.
– Не бойся, я у хозяина посложнее стену складывал.
Спирос немного расслабился, но окончательно поверил в способности Питера, когда тот стал перечислять хозяйке, что ему нужно для работы.
Солдаты смотрели на все равнодушно, они нейтрально относились к казенным рабам, поскольку не любили сержанта Гудьира.
Работа шла споро, остатки стены разобрали, очистили камни от старого раствора и начали отстраивать стену заново. В обед хозяйка принесла две свежие лепешки и чай. Одну Спирос сразу отнес солдатам, они это оценили и из собственных запасов дали два кусочка вяленой баранины.
Когда солнце стало клониться к горизонту, работу свернули и в сопровождении конвоиров отправились на казенный двор.
В сарае их уже поджидал Рафтер с молодчиками.
– Что принесли, щеночки? – спросил он.
– Ничего, – ответил Питер.
– Это плохо, щеночки.
Их бросили на земляной пол и стали бить ногами, а Рафтер наставительно приговаривал, что возвращаться пустыми нельзя.
– Но мы работали только за хлеб! – пытался объясниться Питер, закрываясь от ударов. – Завтра я что-нибудь принесу!
– Жри сам свой хлеб! Мне нужны деньги, золото!
Избивать их прекратили так же неожиданно, как и начали. Спирос подал Питеру руку, тот с трудом поднялся и, закашлявшись, сплюнул кровью.
– Э-э, да ты совсем не умеешь прикидываться!
– Что ты имеешь в виду? – Питеру наконец удалось распрямиться.
– Когда бьют, надо показывать, что тебе очень больно, но при этом не подставлять печенку, почки… Пусть разобьют морду – это заживет, но потроха надо спасать.
Питер кивнул.
