большой портрет, перечёркнутый крестовиной рамы.
В доме засобирались.
Пока Емеля, потерявший своё недавнее умиротворение, нервно пытался застегнуть куртку, Анна шепнула брату:
– …А чего он без шапки?
– Так что, что без шапки?!
– К корове, к коровушке ведь пойдёт.
– Ну?!
– Стельная она. Нельзя.
– Дура! – Он выхватил из рук сестры приготовленную верёвку и выскочил на улицу.
Серёга глянул на Емелю и улыбнулся, всё так же улыбаясь, поднял приставленный к стене дома, принесённый с собой, колун и поиграл им.
Они медленно пошли к двери, ведущей во двор. Уже совсем рассвело, а из-за леса поднялся красноватый глаз солнца, слегка порозовивший снег.
– Второй нож забыл, – спохватился Емеля.
– Пошли. Свой имею.
Когда вошли во двор и остановились перед хлевом, Емеля, делая на верёвке петлю, сказал решительно:
– Ударю всё же я. Там тоже надо умеючи. Другой череп проломит, убьёт на раз и кровь не выбежит. Надо по месту, оглушить…
– …Ладно.
Емеля открыл дверь в хлев, пахнуло навозом, теплом коровы. Корова, до этого спокойно лежавшая и размеренно жующая жвачку, испуганно вскочила. Отступила от двери сколько могла, натянув цепь.
Бычок был отделён от коровы дощатой перегородкой. Он входил в силу и тоже посажен на цепь.
В отличие от коровы телёнок доверчиво подошёл к переодетому в Аннину куртку Емеле; съев предложенный хлеб, благодарно лизнул руку.
– Ну и рога. Бояться надо, – успел сказать Серёга, когда Емеля затягивал на них верёвочную петлю.
…И как только затянул, – бычок… недовольно вздёрнул головой, отступил назад, почувствовав натянутую Серёгой верёвку, запрыгал из стороны в сторону, не жалея себя, забился головой и боками в стенку хлева и перегородку, из которой задней ногой вышиб доску. …Перепуганная корова шарахалась от людей, пытаясь развернуться, рвала из стены цепь; подняв хвост, видимо, от переживаний, хлопко клала на пол жидкие лепёшки.
Емеля, поймав момент, с трудом расстегнул на шее бычка цепь. Испуганно… придушённо выдавил:
– Тащим… Давай тащим скорее…
…Бычок сначала сопротивлялся, падал на колени передних ног, крутил головой, стараясь скинуть верёвку. Но как только переступил порог двора на улицу, присмирел, пошёл пословно. Его, видимо, ошарашило. Он никогда не видел снега и, выйдя из полутёмного двора, ослеп от поразительного белого света.
Сразу за домом начинался часто гороженный штакетником, защищающий гряды от кур забор. Первый пролёт его для удобства был снят на зиму. Вот к одному из трёх свободных столбов и привязали бычка.
Телёнок, стоящий к западу мордой, уже наворотил от страха, запачкав задние ноги; пахло свежим …тёплым навозом. Емеля, чтоб не слепило солнце, подошёл немного
