денежка.
– А этот… Мордастый… Не заберет? Во, зыркает…
– Не заберу! – трактирщик скрипнул зубами и замахал руками. – Иди уже! Скройся с глаз моих!
Мы зашли в темную душную комнату, бывшую некогда светлой и проветриваемой.
– Садись. Сейчас я тебя поспрашиваю, ты поотвечаешь и сразу получишь денежку.
– Не обманешь? – склонил голову набок великан.
Угу… Такого попробуй обмани… Левел я его не вижу, но, судя по фигуре, абсолютно все очки распределены в силу и вынос. В нем живого веса килограммов сто шестьдесят… И весь этот вес – стальные мышцы, бугрящиеся под застиранной льняной рубахой. Ну, за исключением пары грамм мозга, но это так, догадки, вполне возможно и их нет. А живет это существо исключительно на рефлексах.
– Зуб даю! – сказал я и вручил амбалу найденный в щепках его же выбитый зуб. Зачем я его подобрал? Привычка. Привык по играм всякую дрянь собирать. Вдруг квестовая.
Зуб в натуре квестовым оказался. Рыжий заулыбался, сунул зуб в рот и выразил желание общаться.
– Шо надо?
– Ты вообще понимаешь, что произошло?
– Ага.
Рыжий молчал. Я ждал.
– И?
– А?
– И что?
– Шо, что?
– М-дя-я-я… Ты хоть присядь… Хватит надо мной возвышаться.
В этом имбециле роста за два метра точно. Я реально боюсь, когда он рядом. Вот щас повернется неловко и задавит, как котенка.
Рыжий осмотрелся, увидел мою кровать, и плюхнулся на нее со всего махy твердокаменной задницей. Кровать жалобно скрипнула, хрустнула и сломалась пополам.
– Ой, – сказал рыжий.
Не успела осесть пыль, а я осознать, что именно случилось, дверь распахнулась, и показался трактирщик. Лицо его почему-то сияло радостью. Наверное, услыхал стук да гром и подумал, что тут рыжего снова убивают. Увидел запутавшегося в одеяле углежога, пытающегося выбраться из останков кровати. Помрачнел. Молча покачал головой и с каменным лицом закрыл дверь.
– У тебя имя-то есть, детинушка?
– Ага.
И все. Ну да, на вопрос ответил – зачет.
Я вздохнул. Разговор обещал быть сложным.
– И как тебя зовут?
– Нафаня.
– Вот что… Нафаня. Раз уж свела нас судьба, давай знакомится. Я – Задрот. Барин твой.
– Значится, теперь ты будешь давать мне денюжки?
– Эм-м-м…
– Кормить, – загнул сарделькообразный палец.
– Обувать, – загнул второй.
– Одевать, – третий.
– По праздникам бражку ставить… – четвертый.
Фантазия, видимо, иссякла, а пальцы еще остались. Рыжий осмотрел его и сунул в похожий на огромную картофелину нос.
– А… А Козьма тоже будет продолжать меня кормить? Он плохой барин, жадный… – вынул козявку, придирчиво оглядел и слизнул. Меня чуть не стошнило. – Всего одну денюжку дал за год. Ты не такой? Два барина лучше, чем один, я очень-очень кушать люблю…
Настолько
