слепота сложила своё восприятие человека.
–Рада с тобой познакомиться, Шелест Вереска. Покажи мне своё имя.
–Пойдём. – Он взял её под руку, даже не задумываясь о реакции волков. Те посчитали его не представляющим угрозы и потрусили следом.
Шелест Вереска упоённо рассказывал о всём, что попадалось на их пути. О переливах цвета в листве, о пейзажах, открывающихся взору. О полёте гордых орлов и стремительных росчерках ласточек. О грациозном беге оленей и смешному шарканью ежей. Он говорил о том мире, которого она однажды лишилась, но теперь вспоминала вновь. Образы в сознании воскресали, обретали ясность, накладываясь на звуки и очертания.
–Это место зовётся вересковой пустошью. Вереск настолько единоличен в своём желании жить, что не пускает другие растения, душа своими корнями. Он неприхотлив, произрастая там, где более нежные цветы просто не имеют шанса . Но его аромат разливается бурной рекой, что бы медоносные пчёлы могли безошибочно его найти и опылить. Вересковый мёд считается самым сладким и полезным, обладая рядом целебных свойств. Само же растение не цепляет взгляд. Скорее наоборот, своим неказистым видом отталкивает желающих его срывать.
Насыщенный аромат и жужжание насекомых окутали Поющую Душой. Она наслаждалась, стоя на краю зарослей. Вдруг ей в руку вложили веточку. Мелкие цветки, странные, колючие листики, ветвящийся стебелёк. И несравненный запах. Да, это был тот самый вереск. Вечнозеленый и одинокий.
Зрение волков устроено иначе, лишь выделяя целое от общего, не акцентируя. А Шелест Вереска описывал каждый лист, позволяя соотносить очертания с образами. Они бродили до самой ночи. И тогда он открыл ей миллиарды звёзд, что усеивают небо, складываясь в неповторимые узоры. Рассказал, как луна серебрит поверхность воды, как светлячки яркими вспышками летают между деревьев. Как отражают свет глаза волков, загораясь призрачными отблесками.
Она забывала дышать, когда мягкий, вкрадчивый голос совсем рядом упоминал о чём то знакомом, но ещё не постигнутом описанию.
Новый мир проносился перед глазами, закрытыми вечной тьмой. Она зябко поёжилась от ночной прохлады, а он придвинулся ближе и накинул на её плечи свой тёплый шарф.
Поющая Душой уже хотела отдать приказ волкам, но он, словно предугадав её мысли тихо сказал: – Пожалуйста, не стоит. Ты видишь меня иначе и не боишься, за что я несказанно тебе благодарен. Я знаю, как появилось твоё имя. Потому позволь мне остаться для тебя таким.
В полном молчании они вернулись в клан и разошлись по своим домам. А утром она узнала, что молодой шаман предложил свою душу в обмен на выздоровление своей младшей сестры.
ДЕМОН
ЛИКОРИС. 1738 ГОД Волчьи острова.
Я шел по лесной тропе не так уж и долго, но умудрился сбить себе ноги. Промокшая от крови обувь упорно калечила мои многострадальные конечности. Пару раз даже появлялась мысль оставить кровожадную обувку, или на крайний случай – отрубить себе ноги. Но… Я все же продолжал
