возле окна, то и дело бегло оглядывая кафе, точно готовили кому-то сюрприз.
«Должно быть, завсегдатаи», – подумала я, на всякий случай отвернувшись от них. Дома всегда говорили, что дурной тон вот так без разрешения пялиться на знаменитостей. А в том, что эти двое, скорее всего, были весьма известны, сомневаться не приходилось.
Вскоре вернулся мой знакомый.
– Ну как? Записал интервью со своим Максимовым? Будет сенсация?
– Записать-то записал, а сенсация… – он рассеянно обвел глазами зал. – Тишь да гладь, божья благодать. Интересных людей не видела? Никто из звезд не появлялся?
Я пожала плечами.
– Вот разве что столик у окна.
– Ну? – он резко повернулся, но, по всей видимости, не узнав посетителей, сник. – Пойду афиши гляну, кто у них на этой неделе еще будет.
Я снова посмотрела на сидящих по-прежнему у окна мужчин. Не может быть, чтобы это были обыкновенные посетители. Облик, осанка, сама аура – все выдавало в загадочных приятелях не просто людей искусства, а знаменитостей.
Почему же журналист не узнавал их?
Я снова бросила взгляд в сторону заинтересовавших меня персон, но их место за столиком уже готовилась занять пожилая чета. Я обернулась, ища глазами этих двоих, и обнаружила их уже на выходе, при этом рыжий приложил к губам палец, словно просил кого-то сохранить доверенный ему секрет, а его попутчик вдруг ни с того ни с сего изящно крутанул на месте великолепное фуэте, после чего оба они исчезли…
Женька – жженье…
После училища пошла работать в поликлинику секретарем-машинисткой. На самом деле просилась в Главную геофизическую обсерваторию, где когда-то работал дедушка. Обещали и, как это у нас водится, обманули.
Но, в общем-то, я не жаловалась. Решила, что два года обязательной практики уж как-нибудь отработаю. Не жаловалась, потому что там я познакомилась с Женькой, а дальше было не до жалоб.
Евгений Садовский был всеобщим любимцем, и к моему приходу не захомутали его лишь по одной причине, что легкий, точно весенний ветерок, студент-хирург был практически неуловим. Вечно он носился где-то, перетаскивал из регистратуры в кабинет медицинские карты пациентов, путался, оказывалось, что притащил не те, которые нужны. Спускался в регистратуру снова, тащил другие, забывая вернуть взятые по ошибке. Помню взгляд, которым заведующая регистратурой оглядывала практически пустые стеллажи, не в силах поверить в происходящее.
Невероятное, невозможное событие – на полках нет карт ВООБЩЕ! А минуту назад они были.
Ее глаза медленно вылезают из орбит, челюсть отвисает, с минуты дородная Нина Ивановна смотрит на пустоту и затем выдыхает единственное возможное в такой ситуации имя:
– Садовский!!!
После чего все бегут в хирургию, в которой уже не повернуться из-за наваленных как попало медкарт.
Другой раз вижу, что кто-то из хирургии ругает торопливого практиканта за то, что тот
