свою силу и всесильную власть над всем, что его окружает, Касьянов хватает меня за воротник белоснежной блузки, и с силой дёргает его. Маленькие пуговички, как жемчужины, градом посыпались на пол, а блузка бесстыдно распахнулась, открывая седовласому мужчине мою высокую грудь в белом кружевном бюстгальтере.
– А ещё у меня целый штат охраны. Тупоголовых парней, которые уж очень любят женское тело. – Прохрипел Павел Андреевич, хватая своей огромной рукой мою небольшую грудь второго размера. – И, будьте уверены, Виктория Юрьевна, они не будут с вами церемониться.
Я вскрикиваю от боли. Его жёсткие, сильные руки, продолжают елозить по моей груди, больно сдавливая сосок. В висках стучит только одна мысль – бежать!
Павел Андреевич отстраняется от меня, и хлопает в ладоши. Я испуганно оборачиваюсь. В помещение входит один из тех амбалов, которые притащили меня сюда прямо от дверей детского сада, где я работаю музыкальным педагогом.
Что он задумал? Неужели, хочет продемонстрировать, что будет со мной, если я ослушаюсь?
Закусив губу, я стою, боясь шелохнуться.
– Петя, проводи нашу гостью. – Хриплым баритоном говорит Касьянов, насмешливо глядя на меня. – И запомните, Виктория Юрьевна, ровно через месяц я жду мою диадему. Если нет – пеняйте на себя.
Охранник шумно кивает мне, и я, прижимая к оголённой груди досье на Ельцова, на ватных, дрожащих ногах, ухожу в темноту…
1
Я застонала, дёрнулась, и проснулась. Снова этот кошмар!
– Ох, нет…
С тех пор, как я побывала в логове у Касьянова, этот ужасный сон преследует меня каждую ночь. Вот и сейчас – я проснулась вся в липком поту. Откинув со лба влажную прядь волос, я потёрла заспанные глаза.
– Сегодня – день икс, точнее ночь. Я украду диадему для Касьянова, и эти жуткие сны закончатся, – решительно пробормотала я, стараясь себя убедить в этом.
С трудом оторвав голову от маленькой думки с рюшами, лежащей на старом продавленном диване, я нашарила рукой свой дряхлый мобильный телефон. Телефон простого музыкального работника детского сада.
Чтобы не вызывать подозрений.
Высветившееся время на экране заставило меня дрогнуть.
– Ё – моё! Уже полночь!
Рывком я села на диване, и потёрла горячую щёку – отлежала. За окном лил дождь как из ведра, жалобно стуча по подоконнику, и оставляя на грязном стекле причудливые разводы. Ветви дерева, растущего рядом с домом, при каждом дуновении холодного октябрьского ветра, жалобно царапали стекло, издавая ужасные, скрипящие звуки.
Как в фильме ужасов.
Я поморщилась, и потёрла затылок. Всё-таки, этот диван, стоящий в съёмной квартире, которую я использую не так уж часто, давно пора выбросить на свалку – прилечь даже на пять минут – опасно для спины. Но, отдыхать, всё же надо. Вот и сейчас, устав после рабочего дня честного преподавателя музыки, я проспала целых два часа, вместо пары положенных мне минут.
– Пора
