чнулась от созерцания великолепнейшего вида горного ущелья и повернулась к подруге. Та стояла на опасно выпирающем уступе скалы и, раскинув руки, изображала адреналиновый восторг. Именно изображала, потому что хитро косила на подругу глазом, проверяя её реакцию. Но та не поддалась: залезла – молодец. Посмотрим, как слезать будешь.
Они выбрались в отпуск. И впервые Ритуля согласилась с планом подруги и дала добро на пеший переход к морю через горный перевал. Раньше здесь была единственная тропа, теперь – автомобильная трасса. Но они шли пешком в группе таких же любителей пеших переходов, с которыми списались по интернету и даже ещё толком не познакомились, так как маршрут только-только начался. Всё необходимое было в рюкзаках, а сами рюкзаки – за спиной.
Нина с Риткой подруги детства. Жили в одном доме, правда, в разных подъездах. Ещё в садике на горшках рядом сидели. В школе в одном классе и за одной партой. А в универы разные пошли. Рита – в пед, а Нина – в мед. Однако связи не разрывали и сейчас, будучи на пятом курсе Ритка часто подначивала Нину тем, что она де в этом году диплом получит, а кто-то ещё два года корячится будет, так как сильно умный. Парней никогда не делили. Подлянок друг другу не кидали. В общем, были настоящими подругами.
– Нинк! Сделай кадр, а! А потом я тебя.
Она взмахнула руками, как будто собиралась взлететь или слететь с этой скалы, что скорее всего. Нина подошла ближе и нарочито растягивая слова заметила:
– А если я тебя тут и оставлю? Будешь сидеть на уступе, зато может поумнеешь и в следующий раз не полезешь куда не надо. А я так и быть пришлю за тобой какого-нить принца горского, чтобы снял и спас несчастную. (У Ритки была слабость к смуглым южным мужчинам).
– Не-е, – оскалилась Ритуля. – Ты у нас слишком ответственная. Тебя совесть загрызёт человека бросить.
Нина вздохнула, что правда, то правда. Это насчёт ответственности. Насчёт совести ещё вопрос. Люди-то они разные бывают. Некоторых не то что спасать, самой закопать хочется. Но Рита, она и есть Рита. Её Нина не бросит даже в шутку, и она это прекрасно знает. Нина сделала несколько снимков и скомандовала:
– Слезай! Сама. Как забиралась, так и обратно, – на всякий случай уточнила она своё наказание за Риткино самоуправство.
«Ладно я, – думала Нина, – я с детства в походах и слётах. Не то, чтобы шибкий специалист, но и не новичок. Но эта домашняя курица вообще впервые в походе и уже лезет куда ни попадя». Нина беззлобно ворчала про себя, наблюдая, как Ритуля, прижимаясь грудью к скале (ну, хоть это усвоила), осторожно передвигая ноги приставным шагом движется по узкому карнизу к тропинке. При этом её рюкзак почему-то мотался из стороны в сторону, хотя должен был сидеть на ней, как пришитый. И оставалось ей каких-то два-три небольших шага.
Непонятно, что заставило Нину насторожиться. Но она моментально смахнула с плеча верёвку и размотала лассо. Ритка ещё только взмахнула руками, теряя опору, а подруга уже кинула петлю, которая затянулась у неё на руке, и резким рывком рванула её на себя. Ритка по инерции сделала широкий шаг и оказалась на тропе. Нина же, наоборот, получив отдачу, отступила на шаг и, попав ногой в пустоту, полетела вниз. «Всё, конец,» – подумала она и приготовилась к удару. Но его всё не было. А она всё продолжала лететь. «Бездонное ущелье? – истерично хихикнула Нина про себя. – Буду лететь вечно?» Вдруг возникла какая-то невесомость, как бывает, когда лифт резко взлетает вверх, голова у Риты стала тяжёлой, и милосердное сознание покинуло её.
ГЛАВА 1
Приходила в себя она медленно. Вначале почувствовала тёплый луч на щеке. Затем лёгкий ветерок коснулся волос и одна прядь упала на лицо. Нина мотнула головой, и тотчас густая темнота упала на глаза и тысячи иголок охватили голову со всех сторон. Жесть! И она опять отключилась.
Второй раз было легче. Глаза открылись сразу. Но ничего не увидели. Похоже, была ночь. Воздух тёплый, но пахнет сыростью и чувствуется прохлада. Значит, дело к утру. Попыталась сесть и это ей удалось. Она прекрасно осознавала себя и помнила всё до падения в ущелье. Вот Ритка идёт по карнизу, вот она взмахнула рукой, удерживая равновесие, вот Нина накидывает лассо и выдёргивает её на тропу. А вот Нина летит в пропасть. Долго летит.
Глаза постепенно начали привыкать к темноте. И девушка поняла, что лежит на лесной поляне. И ещё поняла, что её ноги придавлены чем-то тяжёлым, тёплым и дышащим. И освободить их не получилось. Но её шебуршание не осталось без последствий и вызвало чьё-то ворчливое рычание и сопение. Что за?!
Кричать и дёргаться не стала. Если это собака спасателей, то ничего плохого она не сделает. Да и лежала же она до этого на Нининых ногах и не пыталась её сожрать. Лучше подремать до утра, прижавшись к её тёплому боку. Нина так и сделала. Тем более, что собак она никогда не боялась, а, наоборот, любила. Девушка вновь задремала, теперь уже успокоенная близкой помощью. Ласковое утреннее солнце было ей наградой. Разлепив глаза, Нина увидела ярко синее небо и рыжее солнце.
