удивился отец. – Глупости. Нет, ты не такой как все, вот и все. Ты уникален, ты мой любимый сын, и я тебя очень люблю.
Эти слова я помню еще с детства. Тогда мама разошлась с папой, и я приходил к нему по выходным. Помню, как рыдал, когда он отводил меня обратно к маме. Мне казалось, что он меня бросает, что я остаюсь один. И тогда он крепко прижимал меня к себе и говорил, что очень любит меня, в ответ я рыдал и цеплялся за его шею. Я буквально впился в него, а он так сильно прижал меня к себе, что мне становилось трудно дышать. Не хотел, чтобы он меня отпускал, и он продолжал держать меня.
– Ты меня задушишь, – с трудом говорил я и только после этого он отпускал меня.
На моих глазах еще остались слезы, не хотелось показывать их, ведь мальчишки не плачут. Через минуту я спросил:
– Значит, я стану девчонкой?
Опустив взгляд, положил голову ему на колени и закрыл глаза.
– Не совсем, – глубоко вздохнув, он продолжил. – Ты останешься мальчиком, как есть, но внешность твоя будет меняться. Ты это заметил, она меняется быстрей, чем мы ожидали. Вместе с внешностью, наверное, будет меняться и твой взгляд на девочек и мальчиков, на игры, увлечения и на одежду тоже, – тут он опять замолчал. – Внешне ты будешь похож на симпатичную, умную девочку с курносым носом и косичками…
– Ну нет, никаких косичек, – тут же вставил я, он усмехнулся.
– Ладно, подстрижём, – от этих слов мне стало легче. – Ты как бабочка перерождаешься…
– Пап, – вставил я, – гусеница перерождается, а бабочка из куколки вылупляется.
– Да-да, я это и говорил, – в его голосе услышал смех, я поднял голову, он улыбался.
– То есть ты хочешь сказать, что я?…
– Именно, – закончил он за меня. – Сейчас ты перерождаешься, твой организм перестраивается, природа поступает всегда мудро…
– Фу.
– Почему?
– Девчонки. Почему в девчонку? – возмутился я.
– А в кого? В трансформера? Или в русалочку?
«Еще лучше», – подумал я, понимая абсурдность моего возмущения.
– Ладно, девчонка так девчонка, – я сказал это легко, наверное, потому, что в душе понимал неизбежное или уже с этим согласился. А может, и то и другое. А может, мне и вправду хотелось этого самому, не знаю точно. Но в данный момент я и вправду согласился с тем, что стану девчонкой.
– Постой, – сказал отец.
– Что? – удивился я, как будто дело еще не решенное.
– Видишь ли, медицина тоже не стоит на месте, и профессор, к которому мы ходили, – я стал вспоминать, к кому мы ходили. Для меня профессор, это как доктор Айболит, в белой шапочке с усами и бородой, но такого я не припоминал.
– Это кто?
– Галина Степановна, – тут я вспомнил худую женщину в голубом костюме и огромными часами на руке. – Она сказала, что можно ставить специальные уколы
