Багров сдаваться не собирался, хотя «пороха все-таки не изобрел». Киев принял «поправку», позволявшую Президенту Украины отменять любые решения Верховного Совета Крыма.
Накануне днем мне привезли первые экземпляры сборника к конференции, которую мы провели вместе с министерством в прошлом году. Вышло неплохо, хотя на дешевой бумаге. Но удовлетворения не было. Леонид вел себя так, будто это он был главным действующим лицом этой конференции, а я – лишь «мальчиком для поручений».
В понедельник утром я отправился в Алушту. Но, как я и предполагал, делать мне там было нечего. Совещание оказалось чисто производственным. Я выступил на тему «лес рубят, щепки летят» (это о том смысле, что культура обречена, если «разрубают» страну). Потом выслушал долгую «исповедь» директора местной музыкальной школы по поводу его проекта «Международного центра эстетического воспитания». По моему впечатлению, это – «Нью-Васюки».
К матери в Гурзуф попал поздно. Жить ей, конечно, было очень трудно. Мать осталась одна после неожиданной гибели отца шестнадцать лет тому назад. Отец, офицер-участник войны, попал под «хрущевское сокращение», не дотянув до приличной пенсии один год. После демобилизации он никак не мог найти достойную работу, несмотря на то, что вскоре окончил педагогический институт (заочно). Поэтому нашей семье пришлось нелегко. До брежневского постановления о льготах ветеранам войны отец не дожил. Извещение о значительном повышении пенсии ему пришло в день его похорон. Я покинул Гурзуф более тридцати лет назад и, помотавшись по свету, понял, что мне надо возвращаться в Крым. Первые три года жил с матерью, добираясь на работу в Симферополь на троллейбусе. После получения мною квартиры мать категорически отказалась переезжать ко мне в город.
В Гурзуфе – нищета и разруха. Все были настроены резко против Багрова и наивно верили в «мессию» Мешкова. А в поселке, по-прежнему, не было газа, а значит – отопления и горячей воды. Старики буквально замерзали в своих квартирах. Их хоронили на кладбище, завернутыми в одеяла (не было денег на гробы)…
Ночевать я не остался и вернулся в Симферополь.
Первую половину следующего дня принимал у студентов «задолженности». Поговорил с Верстовской по поводу моего «совместительства» в «Таврическом университете» и о возможности отпечатать там тексты учебника. Потом я позвонил в ЗАГС и узнал, что можно приехать оформить развод. Надо было поговорить об этом с Лидой во время ее последнего приезда, но как-то не было повода.
Да, утром зашел в школу. У Жени дела были неважные, много троек и пропусков. Обидно. Мне нужно было срочно для школы достать где-то 8$ или 320 тыс. крб. (это половина моей месячной зарплаты!).
В среду в поликлинике я взвесился (60 кг.). Посетил магазин, но ограничился батоном, на другое денег не хватило. Дома печатал тексты лекций. Женя в школу не пошла (обиделась на мой вчерашний разговор). Затем поехал на работу. Неожиданно выдали деньги. Получил много, теперь хватит заплатить
