оставил полотна как тайные знаки,
Будто намеки на то, что он может быть есть.
Дайте же пить эти знаки как воду живую.
Дайте по ним как за нитью вернуться к себе.
Цену за это берите любую, любую —
Всякое было, не мне сожалеть о цене.
Дайте до вздоха последнего к ним прикасаться,
Чтобы в неверия зыбкости, тонучи в нем,
Будто хватая соломинку, вдруг убеждаться —
Тот, кого нет, есть во мне и во всяком другом.
Дайте же пить мне слова из загадочных линий,
И светотени пророчествам дайте внимать,
И среди пошлости, будто отшельник в пустыне,
То обрету, что нельзя уже будет отнять.
Вьется к порогу судьбы и петляет дорога.
Жизнь как вдох коротка, и назначена смерть.
Тайнопись духа – застыли под взглядом полотна…
Сколько осталось – стоять и на вас бы смотреть…
ОДА СКЕПСИСУ
В качестве реплики на стихотворение Д. Быкова «Постпост»
О, милый Дмитрий! Если вера
В «святые вещи и дела»,
Для Вас с «доверием к Луценко»
Вдруг стала отождествлена,
И если с памятью Немцова —! —
Вы соотносите умно
Луценковское – нет, не слово,
Как говорят у них – «лайно»,
И если Вы готовы верить,
Что Кремль, принявшись за «дела»,
Подручным своих «черных целей»,
Избрал карпатского попа,
И если верите Вы странно,
Что Надя Савченко могла
Хотеть взорвать «вэрховну Раду»,
И напоследок – купола,
В «расстрел на площади у Рады
Еще оставшихся в живых»,
И если кажется Вам правдой
Весь этот «фэнтэзишный» жмых,
Который словно бы Аваков
В бреду похмельном накрапал
(Ведь он же кажется писатель,
И даже что-то издавал),
То пожалею с тихим вскриком
Совсем не Вас, увы – себя.
Вот, врет себе и слепнет Быков…
И так же вертится земля…
Я думал Вы – последний в списке
Из тех, кто в мраке и дыму
Вдруг потеряет честность мысли,
И с ней – суждений чистоту.
Луценко прав? Тогда похоже,
Придется верить мне и в то,
Что черт кривые корчит рожи,
В мое вечернее окно,
И в то, что право на Аляску
Должна Россия отсудить.
Какой соблазн поверить в сказку
И в ней хоть чуточку пожить!
Ах,
