к ряду мешков с песком. Он тоже.
«Раз, два, три. Раз замок, два замок».
Всё вокруг загрохотало, как будто снизу через открытый люк в отсек влетел крупный град. Чего, конечно, быть просто не могло. Ведь град не умеет лететь вверх. Или…
Мэрруон оглянулся.
Весь отсек пестрел рваными дырами. В бортах, в палубе, в опущенных вниз створках люка. По другую сторону от него, на том краю ветреной бездны стояла Эрри, вцепившись в шею. Сквозь пальцы хлестала потоком кровь, заливая руки, вытертую овчину воротника рабочей куртки, грудь, живот.
Ещё меж пальцев торчало хвостовое оперение железной стрелы. Стрела пробила ей гортань и вошла почти вертикально вверх, вглубь черепа.
Потом она вдруг дрогнула, будто из неё вырвали стержень, удерживающий в вертикальном положении. Повалилась навзничь, на узкую полоску палубы между бортом и провалом в небо. Тело её задёргалось, руки выпустили горло, ноги засуетились в судороге. Подковки на башмаках заколотили дробь по металлическому настилу.
Он замер. Неизвестно насколько. А когда пришёл в себя, было уже поздно.
Через люк внутрь отсека влетел гарпун, за ним тянулся трос. Прошил борт дирижабля, чем-то щёлкнул и замер, намертво застряв. Следом раздались ещё два или три таких же удара. На глазах Мэрруона наконечник гарпуна проник внутрь отсека с внешней стороны обшивки, звякнул пружинами и выбросил крестом зазубренные клинья. Клинья зацепились за шпангоут и обшивку, как крюки якоря-кошки.
Тросы гарпунов поочерёдно рванулись и натянулись. Мэрруон услышал шипение. Глянул вниз.
На тросах висели фигурки, бешено вращавшие рукоятками подъёмных механизмов, закреплённых на груди. Стремительно карабкались вверх, прямо к нему.
Он механически рванулся было сбросить следующий мешок с песком, но вовремя сообразил, что от этого всё равно нет никакого толку. Захватчики уже прицепились к дирижаблю и останутся с ним, даже если он уйдёт ввысь.
«Абордаж. Нас берут на абордаж».
Он потянулся к поясу, чтобы отстегнуть аварийный фал и выбежать из отсека.
Пальцы наткнулись на рукоять.
Кортик.
Самая бесполезная вещь, смысла которой не понимал никто из молодых матросов. За каким демоном они должны постоянно таскать на себе эту железяку?
Внезапно он обнаружил этот смысл.
Перебирая руками шпангоуты, дошёл до ближайшего впившегося в обшивку гарпуна, вытащил кортик из ножен и стал пилить трос.
Снизу до него долетел крик. Он не оглянулся, продолжал резать, кромсать твёрдое волокно витой верёвки.
Рядом что-то ударило в борт, брызнуло искрами, и ушло наружу, оставив рваную дыру. Мэрруон вздрогнул, но не оглянулся, не посмотрел, что это было. Начал пилить ещё быстрее. Не замечая, как моментально кожа, трущаяся о стальную гарду, набухает волдырём мозоли.
