устав армии Империи требует от него защищать страну от внешних врагов, а не вмешиваться во внутренние дела. И это был первый серьёзный знак, что опора на вооружённые силы может не сработать. Вторым стало то, что военное ведомство вместо того, чтобы отстранить строптивого коменданта от командования, ответило на запрос канцлера пространным заявлением о том, что они проведут «тщательное расследование».
Это означало, что армейская верхушка не намерена встревать в происходящее, и будет выжидать, наблюдая за ситуацией. А она продолжала стремительно ухудшаться.
В крупнейшем городе Империи, Лангриксте, вспыхнула забастовка портовых рабочих. Которая моментально ударила по всей стране. Здесь сходились два главных речных маршрута – широкий и полноводный Миддеан, великая водная магистраль, текущая с севера на юг, и его западный приток, Груинне, на котором выше по течению стояла столица, Фэйрхаэль.
Теперь обе реки на несколько миль от своего слияния оказались забиты баржами, которые отказывались принимать в порту. Железная дорога, разумеется, не смогла справиться с возросшими объёмами грузов. Над всей транспортной системой нависла реальная угроза коллапса.
В самой столице обстановка накалилась до предела. В рабочих районах стали возникать местные постоянные митинги. Пока без баррикад и открытого противостояния властям, но эту черту можно было перейти в любой момент. После нападения на центральный лагерь нашли листовки с довольно неуклюжими лозунгами в поддержку самого канцлера. Некоторые фразы, вроде требований «вернуться к работе и не лезть в дела, в которых вы ничего не понимаете», звучали, как настоящая провокация.
По анонимному сообщению, поступившему в Службу городской стражи, удалось довольно быстро обнаружить типографию, где могли быть отпечатаны сами листовки. Работники отпирались изо всех сил, но среди готовых к переплавке печатных форм нашлись разломанные фрагменты набора, совпадавшие с текстом.
Типографию закрыли, её владельца, какого-то гоблина, заключили под стражу.
Почти сразу после этого канцлер ощутил, что изменилось настроение самого Совета. Если раньше шёл привычный внутренний торг, то теперь начиналась борьба за новую структуру, во главе которой окажется личность императора. Главными переменными в уравнении становились будущие кандидаты и выгоды партий, которые станут их поддерживать.
Таредд Сеаннмар оставался формальным главой Империи, но игра, по сути, велась уже без его учёта. Оставалось лишь устранить эту двойственность ситуации.
Он понял, что время настало, когда накануне получил официальное уведомление от секретаря Совета Олуэнн Линногрис о «намерении группы представителей встретиться с канцлером». Понял, потому что его не просили о встрече, а ставили о ней в известность. Потому что, если бы оставался хоть один шанс, Олуэнн пришла бы к нему одна,
