Что Ник примет мое предложение? Он бы не стал тем, кем стал, если бы раздавал всем деньги. Но я хватаюсь за почти ускользнувшую от меня надежду, точнее – за сильную и теплую ладонь Омельчина, и тяну на себя.
– Послушай, Ник, ты же был на моем месте, – говорю сбивчиво, стараясь успеть все сказать. – Один в большом городе. Ты отказался от того пути, который для тебя выбрал отец, и выбрал свой. И всего-всего добился. Я не поверю, что тебе никто не помогал.
Он сжимает губы в тонкую линию, и я исправляюсь:
– Никто? Тогда ты молодец вдвойне. У меня тоже есть мечта. Есть список того, что хочется сделать в этой жизни. Жить по-своему. Вот чего я хочу.
– Я не дам тебе денег, – повторяет Омельчин. – Видишь ли, у меня есть принципы.
Весь мой запал сдувается, как проткнутый булавкой воздушный шарик. А пальцы почти соскальзывают с его руки. Почти, потому что Ник вдруг перехватывает мою ладонь и ловит мой взгляд.
– Но в качестве альтернативы предлагаю переехать ко мне.
Переехать?!
– В смысле, к тебе? – моргаю.
– Я предлагаю тебе поселиться в моей квартире, – он повторяет почти по слогам. – Мог бы снять для тебя другую, но в этом случае все равно бы получалось, что деньги я тебе одолжил.
Жить с Омельчиным?
– И чем мне расплачиваться за проживание? Я так понимаю, не почкой.
– Ты сама предложила свою натуру. Меня она очень даже устраивает.
Ник серьезен: во взгляде равнодушие, на губах ни намека на улыбку. И до меня окончательно доходит.
– Да пошел ты! – цежу я, поднимаюсь и гордо ухожу.
Очень гордо. Прямо с наслаждением.
По пути мой мозг сигналит, что деньги мне по-прежнему нужны, но в принципе соглашается, что не таким путем. Я все-таки фотограф, а не девочка по вызову. И даже бешеная сексуальность Ника Омельчина не способна победить личные принципы.
Нет!
Нет, ну теоретически я могла бы… Но не за деньги, а просто. Потому что игнорировать тот факт, что мой сводный братец – мечта любой женщины от восемнадцати до семидесяти, очень глупо. А еще это бы точно взбесило мать и отчима. Особенно, если потом рассказать им, что они сами виноваты – толкнули меня на скользкую дорожку.
Но о чем я вообще думаю?! Мне еще мое сердце и другие органы дороги. Почка в том числе. Которую наверняка придется продать, если я хочу остаться в Москве!
Черт-черт-черт!
Разворачиваюсь и быстро возвращаюсь. К счастью, Омельчин никуда не ушел, сидит и постукивает пальцами по столешнице. У него красивые пальцы, длинные и с аккуратными короткими ногтями, а «Омега» на запястье сообщает, что он на меня и так потратил много времени.
– Нужно было срочно отойти в дамскую комнату, – озвучиваю я первую пришедшую в голову отмазку, возвращаясь на свой стул. Его скептический взгляд словно говорит, что «Да пошел ты» ничем не напоминает слова «Я ненадолго». – Ладно. Я не стану ни с кем спать за деньги. Дело не в тебе. У меня тоже есть принципы.
Он
