как смогу сказать: «Мама, папа, это Брит, и сейчас мы запремся в моей комнате на несколько часов, как в фильмах для подростков». Я лихорадочно думаю о том, где я могу с ней встретиться, но потом мысленно бью себя по лбу. В воскресенье вечером я занят.
«Черт, – пишу я ей, – в воскресенье вечером я помогаю папе на работе». И для пущей убедительности добавляю грустный смайлик. Она не должна подумать, что я ее отшиваю.
Игра Кью все еще на паузе. Приподняв брови, он смотрит то на меня, то на мое обезьянье зеркало, то снова на меня.
– Почти всё, – говорю я.
– Конечно.
– Нет, правда почти всё.
– И дружба наша почти всё.
Он снова начинает играть. На него неожиданно напали пришельцы (то есть коренное население), и Кью лихорадочно щелкает кнопками, чтобы отбить атаку (то есть проводит политику геноцида).
«Увидимся в понедельник», – наконец пишу я Брит. «Не знаю, смогу ли так долго ждать», – отвечает она.
– Я умираю, – говорит Кью.
Я убираю телефон. Я могу переписываться с Брит весь вечер, но пришло время остановиться.
– Я умер, – заявляет Кью.
– Дай я сыграю.
– Это ты говоришь, потому что чувствуешь себя виноватым.
– Если я замочу аборигенов, ты успокоишься и снова станешь счастливым колонистом?
– Это всего лишь игра, не я придумал правила.
– Я знаю, – отвечаю я. – Знаю.
Глава 7
Планета Фрэнк
Я снова в магазине. В воздухе жужжат три мухи. Сегодня не очень жарко, поэтому шоколад можно не убирать в холодильную комнату.
Тихо. Я глазею по сторонам, рассматривая все подряд. Камера наблюдения направлена прямо на прилавок и кассовый аппарат. Под прилавком есть небольшая белая кнопка. Нажми на нее – и полицейские появятся в течение нескольких минут. По крайней мере, в теории. Чуть ниже – выдвижной ящичек, в котором лежит заряженный револьвер калибра 9,1 мм. Папа стрелял из этого револьвера всего дважды: один раз на стрельбище, другой раз в небо в канун Нового года.
Я фотографирую заключенный в плексигласовый футляр рулончик лотерейных билетов, где надо соскрести защитный слой, для того чтобы узнать, выиграл ты или нет. Я выкладываю фото с текстом: «Налог на глупость?»
Папа моет пол шваброй. Он останавливается, три раза бьет себя кулаком по ноющей пояснице и снова принимается за уборку.
– Пап, – говорю я, – давай помогу.
– Ты знать, как это делать?
– Это всего лишь швабра, я справлюсь.
Тем не менее он все равно показывает мне, как надо это делать. Он легко держит ручку швабры пальцами и управляется с ней, словно гондольер с веслом. Потом тщательно промывает швабру в ведре на колесиках, отжимает ее и продолжает мыть пол. Он орудует шваброй довольно странно и когда наконец отдает ее мне, я чувствую напряжение в пояснице уже после нескольких движений.
Папа уходит за кассу
