попыткам, не подарил гаду легкой смерти. В маленьком собачьем мозгу нашлось-таки местечко для мстительности.
Трушин еще жив. Лежит на диване, задрапированный в халат. В недавней бойне он никак не участвовал, обессилел от потери крови. А я его не тронул, он должен умереть, зная, почему и зачем умирает.
Но как его прикончить? Чьим телом?
Я-то планировал оставить в живых кого-то из охранников, намеревался в конце схватки позволить последнему изрешетить собаку, – а уж затем с помощью его тела разобраться с Трушиным. Не сложилось. Собачий мозг оказался не способен запомнить и воплотить немудреный план. Пес прикончил всех, кто в него стрелял, – и сдох от множественных пулевых ранений.
Двое охранников, наверное, до сих пор в караулке у ворот. И где-то еще двое, их сменщики… Плюс те, что отдыхали в доме охраны.
Искать кого-то из них и приводить сюда – большая потеря времени. Наверняка «скорая» и полиция спешат сюда на всех парах, а ни медики, ни полицейские ничем передо мной не провинились.
Однако и дарить г-ну Трушину легкую смерть не хочется. Прикончить его не вопрос: скатится с дивана, отыщет в кровавом месиве пистолет и добавит свои мозги к натюрморту. Но он не заслужил легкой смерти.
Пока я терзаюсь сомнениями, сверху доносится стон. Вроде бы из спальни… Недоработка? Кто-то уцелел? Спешу туда.
Так и есть. Охранник, получивший от меня удар в пах, еще жив. По причиндалам ему прилетело от души, а вот пуля лишь скользнула по черепушке. Но что ни делается – все к лучшему.
Обосновавшись в новом теле, ищу взглядом оружие. И не нахожу… Сам же утащил вниз, когда решил поиграть не то в Рембо, но то в Терминатора… Все пистолеты сейчас лежат на первом этаже, среди трупов, кишок и крови.
Ковыляю по лестнице – голова кружится, пах болит нестерпимо. Потерпи, уговариваю я новое тело, скоро все закончится…
Внизу тоже кое-что изменилось. Господин Трушин сполз со своего диванчика и побрел куда-то, согнувшись буквой «г». Не на улицу побрел, в глубину дома.
Оружие искать некогда. Да и не нужно… Мои новые ботинки лишь внешне напоминают форменные «берцы». На самом деле это «гады» – излюбленная обувь футбольных фанатов и прочих агрессивных неформалов. Носки укреплены прочными металлическими вставками, – очень удобно, когда в драке или после нее бьешь кого-то ногами. Или когда надо разобраться с владельцем заводов, газет, пароходов, депутатом муниципального совета и прочая, и прочая…
Я тоже двигаюсь медленно и с трудом, но все же быстрее, чем Трушин. Догоняю, подсекаю ему ногу. Владелец и прочая валится. «Гады» лупят его, тяжелые, как кувалды. Хорошо слышен хруст ребер. Мне нравится этот звук.
Когда Трушин перестает прикрывать руками голову, я останавливаюсь. Не из человеколюбия – чтобы не убить раньше времени.
Жив… На губах булькает, пузырится кровь. Я расстегиваю ширинку и мочусь ему прямо на лицо. Так же, как Дырка мочился
