через плечо. В какую сторону носок покажет, туда и любовника искать пойду. А потом мы до ночного ларька еще за бутылочкой ликера прогуляемся.
Алинку такой расклад устраивает. Она нетвердой походкой первой направляется в прихожую. Я не собираюсь таскаться по круглосуточным магазинам в июле с одним сапогом и решаю швырнуть через плечо летнюю обувку. Влезаю в свои любимые босоножки на огромной, но очень удобной платформе. Главное, Ева, широко не размахивайся, не Золушка, потеряешь босоножку, фиг в темноте найдешь.
Во дворе темно и пусто. Я радуюсь, что мои странные манипуляции с босоножкой не повергнут в шок соседей. Снимаю обувку, шепчу какую-то лабуду про суженого-любовника и кидаю босоножку через плечо.
Бац!
– Ааааа! Бляха-муха!!!
Шмяк! И… звук падающего тела.
Догадаться, что произошло, нетрудно. Потакая Алинкиным тараканам, я кого-то убила. Так, Ева, загранпаспорта у тебя нет, за границу не смыться, но ничего, можно и в тайгу сбежать, там даже надежнее. Но сбежать не позволяет совесть. Анька врубает фонарик на своем мобильнике, и мы направляемся к пострадавшему. И тут я испытываю настоящий шок. Кто сказал, что снаряд дважды в одно место не попадает? На земле лежит мой сосед. Ева, Ева, ты его второй раз за день, можно сказать, в нокаут отправила. Подруги ошарашено молчат. Но нам не нужны слова. Я и так знаю, что они думают. Алинка прикидывает, как избавиться от тела. А Анька… Ну, конечно, она права: мы не имеем права сбежать и обязаны помочь. Анька собирается вызвать скорую помощь, но мобильник вылетает у нее из рук прямо в густую траву. Разом протрезвевшая Алинка несется в квартиру за другим телефоном. Я наклоняюсь над Адамом. Ева, что ты наделала! Он не дышит! Блин, пациент скорее мертв, чем жив. Требуется искусственное дыхание. Делаю глубокий вдох, накрывая, как положено, своими губами красивый рот соседа… И чувствую, как… его губы захватывают мои, потом его язык уверено их раздвигает и проникает в глубь моего рта. Нагло, уверенно и в то же время нежно. Так нежно, что у меня кружится голова, а по всему телу пробегают горячие волны. Понимаю, что искусственное дыхание какое-то неправильное, но такое приятное, что делала бы и делала… Анька уже нашла свой телефон, светит на нас безжалостным фонариком, но еще ярче ее глаза горят от возмущения. Подруга хватает с земли булыжник и замахивается на Адама:
– Оставь Еву в покое, извращенец! Она замужем!
Сильные руки вдруг руки поднимают меня с земли, ставят на ноги. Адам тоже встает и, не говоря ни слова, направляется в подъезд.
– Видела, как он испугался? – радуется Анька. – Козел, притворился умирающим, а сам целоваться полез. Ева, ну чего молчишь, спасибо мне скажи.
Спасибо, блин?! Да я Аньку в этот момент саму прибить ее же булыжником готова. Я таких ощущений никогда в жизни не испытывала. Я же в раю была… Ничего страшного, если бы задержалась там немного. Ну, кто просил эту долбанную идеалистку-заучку вставать на защиту моей нравственности? Шиплю в ответ:
– Ты прервала очень важную медицинскую процедуру, Аня!
И
