отвода глаз. В это время суток сюда приходили только свои.
Наконец Вохе надоело ждать, пока его сочтут за своего, и он принялся жать на звонок и не отпускал палец, пока внутри не послышались торопливые шаги. В приоткрывшуюся дверь выглянул Петр Губа, подручный Вальтера. Как обычно в кепке-шестиклинке, злой и небритый.
– Не работаем.
Воха вовремя подставил ногу.
– А свет горит.
– Спецобслуживание. – Губа снова попытался закрыть дверь.
– Значит, хозяин на месте. Или у него выходной, как у всех нормальных людей?
Воха знал, чем поддеть Губу, тот сразу же бросился на защиту хозяина.
– Ты тоже на службе, гражданин начальник.
– Вот у меня как раз выходной. – Воха осклабился. – Я сегодня – частное лицо. А у вас тут лучший в городе шу пуэр. Прямые поставки из Китая.
Фраза сработала, как пароль. Губа открыл дверь, позволяя Вохе войти, но тут же, не особо церемонясь, преградил ему путь и знаком приказал ждать. Воха знал такую блажь за Вальтером: придавать любому действу в этом заведении некую таинственность. Когда Губа скрылся в глубине зала, скорее всего докладывать шефу о его визите, Воха позволил себе сесть на кожаный топчан в углу и громко высморкаться. «Когда же начнется эта чертова весна? Вопрос, конечно, риторический. А ведь для кого-то эта весна может вообще не наступить. Никогда. Если допустить мысль, что этот самый Портной существует. А даже если и нет, то Макс все равно погиб и его не вернуть».
В глубине души Воха завидовал Бобу, жажда мести держала того на плаву. А Вохе иногда становилось невыносимо тошно, и он начинал пить. Хотя от этого было только хуже. Все это время он жил с чувством, что вместо Макса погибнуть должен был он. Если б не странный договор с высшей силой. Впервые в жизни он молился во время облавы: «Господи, пожалуйста, не меня!» Теперь же, напротив, лез под пули, желая, чтобы таки его. Плакать о нем никто не будет. Тома, как ни скорбела по Максу, а Новака себе уже нашла. А Лариса? Его «породистая кошка»? Сегодня вон как распереживалась. Но нет. Эта их странная связь хоть и перешла в разряд сожительства, но никак не тянула на большее, ради Островой он себя беречь не станет.
Воха глянул на круглые часы на противоположной от двери стене. Надо же, почти такие, как в его прихожке, совковый антиквариат. Семь минут прошло. Наконец появился Губа. Уже без кепки, отчего показался ниже ростом, и знаком велел следовать за ним.
Воха огляделся. Клетки с кенарами стояли одна на другой, занимая целую стену. При виде незнакомца птицы встрепенулись, забили крыльями. Странная мысль пришла Вохе в голову, а что, если это души тех, кого не стало по приказу Мамедова, точнее Вальтера, ведь в криминальном мире он был известен именно под такой кликухой. «Тьфу ты. – Воха мысленно сплюнул. – Неужто становлюсь мнительным, а ведь еще молодой для этой хрени? Петрович уже без пяти минут на пенсии, а в подобные настроения
