ли скажет больше. Да и пора было взглянуть на тело. Интересно, как будет держаться Кошель? На своем первом трупе он, Воха, блевал прямо в шапку, опасаясь испачкать место преступления.
– Ладно, гражданин Руденко, разберемся.
Воха отодвинул старика и вошел в комнату.
В нос ударил резкий запах затхлости и недавних испражнений. «Умирая, человек испускает не только дух, – подумал Воха. – Грязная штука смерть, что бы там ни говорили самураи».
Подойдя к кровати, он первым делом взглянул на старлея. Кошель немного побледнел, но в целом держался неплохо. Присев на корточки, он заглянул под кровать, подсвечивая себе фонариком от мобильного телефона. Свет от окна перекрывал Носов, исследовавший подоконник за шторой.
– Ну, ни хрена себе! – едва прошептал, как ему самому казалось, Воха, на что Кошель и Носов разом вздрогнули.
– Чего орешь? – Носов стал рядом и уставился на тело.
– Нашелся! – Воха схватился за мобильный.
На кровати лежал мертвый Тимур Балабан, пропавший брат Тамары. Его посиневшие руки были привязаны веревками к спинке кровати, а ноги в белых кроссовках «Nike» стянуты строительным скотчем.
Тамара замерла с телефоном в руке. Она отрицательно качала головой, отказываясь верить в то, что услышала. На том конце еще «алекали», но Тамара уже выронила трубку, она закрыла лицо руками и горько заплакала. Новак поднял ее телефон с пола и присел перед ней на колени.
– Что случилось?
Тамара в отчаянии махнула рукой, не в силах произнести ни слова. Тогда Виктор схватил ее за плечи. Сейчас ему нужно было действовать решительно, требовать от нее ответа, иначе шок может вогнать в ступор, что в свою очередь может обернуться неврозом. Тамара и так пережила слишком много.
– Что произошло? Родители? Тома?
Тома подняла заплаканное лицо.
– Что родители? Ах, нет! Тимур! Тимур, он… умер.
Новак растерялся. Еще вчера он предупреждал Тому о возможности такого исхода, однако сейчас, будучи застигнутым врасплох этой новостью, почувствовал себя черным вестником, но быстро взял ситуацию под контроль.
– Вот. Держи! – Виктор протянул пакетик с одноразовыми бумажными платками. – Я не собираюсь просить тебя успокоиться. Наоборот! Советую дать волю чувствам и поплакать.
– Я снова теряю близких, Виктор. – Тамара неожиданно легко успокоилась.
Новак присел на диван и обнял ее за плечи.
– Я рядом, Тома. Приляг. На сегодня я отменяю все дела.
– Нужно ехать. Опознания Калганова недостаточно. Он не родственник. – Тамара резко встала, полная решимости поскорее покончить с этой болезненной процедурой.
Новак подхватился за ней следом.
– Тогда мы поедем вместе.
Она с благодарностью сжала его ладонь.
– Спасибо! Я только приведу себя в порядок.
Пока она направлялась
