style="font-size:15px;"> Однако элитарный характер корпуса накладывал определенный отпечаток. Офицерский состав был преимущественно дворянским. Среди 40 офицеров, предназначенных к вызову для прикомандирования к штабу на 1 сентября 1899 г., 31 человек (то есть 77 %) были потомственными дворянами[140]. С целью сохранить дворянский состав корпуса 13 ноября 1896 г. штаб циркулярным распоряжением № 28 рекомендовал начальникам жандармских управлений принимать ходатайства о зачислении в кандидаты на поступление в корпус преимущественно от офицеров дворянского происхождения. А в 1899 г. в циркуляре штаба корпуса № 25 говорилось: «По открытии приема от офицеров просьб о переводе их в корпус, объявлять им, что будут приниматься ходатайства лишь тех, кои происходят из потомственных дворян и окончили курс военных училищ. Этим же цензом по образованию и происхождению надлежит руководствоваться и командирам жандармских дивизионов при выборе офицеров для перевода во вверенные им части»[141]. Суть этого циркуляра состоит в улучшении образовательного и культурного уровня офицеров, поступающих на курсы, а не в создании сословного барьера. И после его публикации недворяне продолжали поступать в корпус, например братья А.П. и П. П. Мартыновы в 1899 и 1902 гг.
Эта мера скорее может быть расценена как часть общей государственной политики по привлечению дворян на военную службу. Тенденция к сокращению в 1890–1900‐е гг. потомственных дворян в офицерском составе армии пугала правительство. Тогда в армейской пехоте дворян было 39,6 %, в кавалерии – 66,7 %, в артиллерии – 74,4 %, и только в гвардии их представительство варьировалось (в зависимости от рода оружия) от 88,7 до 96,3 %[142]. В среднем же процент дворян в 1890‐е гг. колебался в районе 50–52 %. В корпусе жандармов в то же время около 80 % состава были представлены потомственными дворянами, то есть значительно больше, чем в среднем по армии.
В корпусе традиционно служили многие представители титулованных родов, в первую очередь традиционных для русской армии немецких и скандинавских баронских родов (В. Ф., Р. А. и С. Г. Энгельгардт, Г. П. и Е.Г. фон Медем, К. В. Врангель, Н.Э. и Э.Ф. фон Нольде, Л. Н. Левендаль, Е. Е. Людинкгаузен-Вольф, Р. В. Крюденер, Д. В. Корф, К. П. Унгерн фон Штернберг и проч.). Наряду с ними были и многочисленные представители русской знати, а также верхов аристократии: князья В.Я., И.И. и С. Л. Шаховские, И. Д. Кропоткин, Ю. Д. Голицын, М. В. Волконский, В.А. и К. В. Путятины; представители других знатных фамилий: князья И. К. Эристов, А. Н. Багратион-Давидов, М. Г. Туманов, Г. Г. Кантакузин, Н. А. Урусов. Особо необходимо отметить, что все эти люди начали свою службу в ОКЖ с самых низших, адъютантских, постов; они не занимали сразу высокие посты по причине перемещений в Министерстве внутренних дел. Таким образом, устойчивые представления о малой престижности жандармской службы и закрытом сословном составе корпуса не имеют под собой реальных оснований.
Хочется отметить, что руководство корпуса активно поддерживало существование жандармских офицерских династий. Это было связано с затруднениями при проверке политической
ГА РФ. Оп. 2. Д. 8881. Лл. 9–12об.
Систематический свод законоположений и циркуляров об ОКЖ. С. 29.
