нужно – настраивал. Его нежные пальцы и губы не оставили на нем ни одного свободного места.
Их пальцы снова встретились, когда Борис перевернул Полину на спину и положил ее ноги на сгибы своих рук…
14
11 декабря, среда
Рощин проснулся в начале шестого. Положив голову ему на грудь, рядом лежала женщина. И тоже не спала. Ночник освещал ее чуть бледное лицо, без макияжа она выглядела по-другому, совсем юной, что ли. Она улыбнулась и слегка прикрыла глаза, когда Борис, откинув одеяло, коснулся ее плеча, провел рукой по руке, несильно сжал ее пальцы, тронул губами ее влажные волосы. «Ты была в душе?» – хотел он спросить и получить ответ: «Ага». Снова спросить: «А почему без меня?» – «О-о… Совсем забыла».
– Ты что-то сказал?
– Я? Нет.
«Хочешь выпить?» – «В пять утра?!»
– Я вижу. Твои губы. Что-то. Говорят. Мне.
Полина легко высвободилась из объятий Рощина и накинула халат. Ей было немножко жаль этого парня, но… их ночь закончилась. Завязывалось утро, за ним слышалась тяжелая поступь дня с суровой обыденщиной.
– Ты так и не спросил, как меня зовут.
– Кэтрин? – попробовал угадать Борис. Ему почему-то хотелось, чтобы ее звали именно так.
– Нет.
– Карина?
– Уже ближе… Ладно, не гадай. Меня зовут Полина Аркадьевна, – перешла на родной язык Ухорская. – Я подполковник ГРУ. В школе меня звали Чиполиной. Много слез я выбила из одноклассников.
В глазах Рощина помутнело. Он отчего-то видел себя на больничной тележке: обнаженного и со скрещенными руками, его везут по длинному коридору, в конце которого стоит неясная фигура женщины. Приехали. Операционная. Хирурги в военной форме точат за стеклянной перегородкой огромные скальпели.
Подполковник ГРУ. Ничего страшного – даже в постели с ней. Офицеров военной разведки полно и в посольстве. Они не кусаются. Они не контрразведка. Еще вчера вечером он связал появление этой женщины с коварством Зиновия Штерна. И все по одному и тому же делу, от которого вновь зажглись проклятые лампочки за щеками. И как прикажете отделить одно коварство от другого, обнаженного и трепетного, послушного и благодарного? Все в одни ворота.
«Ты была в душе?» – «О-о… Совсем забыла».
Сбросив оцепенение, Борис нарочито медленным движением укрылся одеялом.
Нет, все-таки жаль его, качнула головой Ухорская, подходя ближе. Но резать придется.
– Слушай меня, мой милый мальчик, – мягко начала она, постепенно набирая обороты. – У тебя куча проблем. Одну из них сегодня ночью мы удачно решили. И другие, надеюсь, решим. Я не собираюсь давить на тебя, я просто делаю тебе предложение: ты работаешь на меня, а я на тебя. Если ты не согласен, то проваливай ко всем чертям.
– Вы…
– Называй меня на «ты», как прежде. Мне это подходит.
Рощин
