никакое войско вмешиваться во внутренние дела»27. Автор придает весьма серьезное значению этому вопросу. Это видно, например, из нескольких вариантов набросков о численности жандармов (от 47 тыс. до 112900 человек, из расчета 50000 в городах и 62900 человек на периферии). Пестель ратует за самостоятельное существование внутренней стражи, вне военного управления, выступая за ее привилегированное положение. Рассуждает он и о военной полиции (на каждый корпус дивизион жандармов, состоящий из двух эскадронов отборных людей «отличного поведения»).
Примечательны мысли его о полиции и отношении к ней обывателей: «Непонятно... отчего всегда так сильно противу Полиции все вооружаются и учреждение оной столь язвительно порочут. Единственная причина сего состоит в том, что Полиция на каждом почти шагу бывает чувствительна и во всякое время должна удерживать каждого в пределах законной Свободы. Она обязана свои требования часто повторять и посему должна казаться докучливой. Она касается ежедневных деяний и поступков граждан и потому беспрестанно кому-нибудь да мешает, отчего ее и терпеть не могут. Но в сих-то действиях состоит именно неоцененная ее польза, что она неусыпно и беспрестанно заботится о благе общества, которое обязано ей сохранением благоустройства и по оному самим существованием своим. Если бы Народ вникнул в необходимость Полиции, то все благословляли тогда ее учреждение и действие, и одни злонамеренные люди могли бы противу нее восставать...» Пестель полагал, что положение изменится, как только местные чиновники станут избираться, а те, которые правительством назначены, «будут требовать точного исполнения и посредством Внутренней Стражи к оному принуждать»28.
Приведенные высказывания свидетельствуют, что в области представлений об устройстве и значимости военно-охранительной системы, будь то в условиях ограниченной монархии или республиканской формы правления, авторы проектов не выглядят совсем уж оторванными от реальной действительности прожектерами. И все же оказалось, что жизнь гораздо сложнее, а обстоятельства сильнее, чем думали стремившиеся опередить время декабристы-романтики, вышедшие на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года...
В тот день командир Отдельного корпуса внутренней стражи (ОКВС) генерал-адъютант граф Евграф Федотович Комаровский с батальоном Финляндского полка пытался усмирить восставших, но солдаты отказались стрелять по своим. Когда все было кончено, по приказу царя он возглавил конвой, составленный из батальона Семеновского полка и дивизиона кавалергардов, и препроводил арестованных бунтовщиков в Петропавловскую крепость. Он же был членом учрежденного 1 июня 1826 г. Верховного уголовного суда, вынесшего свой приговор декабристам... Все это, как и многое другое, подробно описал в своих воспоминаниях Е.Ф. Комаровский. При жизни автора они света не увидели и были опубликованы впервые на страницах «Исторического Вестника» в 1897 г. Правда, отдельные главы «Записок графа
