отправились следующим же утром. Ингви решил с друзьями плыть на «Листе», а не на паруснике Проныры, хотя тот и приглашал их весьма усердно, суля уют чистой каюты. Кстати, забавная деталь – судно толстяка носило гордое имя «Фельпют», то есть «Проныра». Толстяк назвал свой кораблик собственным довольно обидным прозвищем. Что это – ирония, некий вызов?.. В таком случае – достойно уважения, но плыть все же следует на судне Рунгача. Рассудил демон так: если спаситель прибудет на «Проныре» – Проныра же и заработает очко в глазах жителей Эману и их царя, а Рунгач, пришедший на «Листе» следом – вроде как останется не при чем. Так пусть лучше именно Рунгач вернет на остров надежду – привезет на борту своей старой посудины… Правда, в случае неудачи пришельцев ему же, Рунгачу, все и припомнят. Всеми этими рассуждениями Ингви поделился со стариком – тот в ответ лишь пожал плечами, мол, семь бед – один ответ…
На Большом Длинном гостей ожидали – словно великий царь Алгано Лучич был заранее уверен в успешном завершении миссии Проныры. Едва лишь «Листа» и «Фельпют» ткнулись носами в берег – тут же к ним на пляж вышли несколько человек, до того сидевшие в жиденькой тени чахлых акаций. «Комитет по встрече» состоял из полудюжины крепких мужчин с копьями в руках, предводительствуемых колоритным дядей – бритоголовым здоровяком, увешанным ножами так, что каждый его шаг сопровождался мелодичным позвякиванием. Перед тем, как спрыгнуть с борта «Листы», Ингви обратился к Кендагу, кивнув в сторону бритого:
– А что, лорд, у него-то клинков побольше, чем у тебя, а? Ты бы сосчитал… – и довольно неловко спрыгнул вниз, так что набежавшая волна окатила его брызгами.
– Ингви шутит, – пробурчал лорд, прыгая следом.
– Кендаг, считай ножи! – тут же засмеялся Филька, всегда обожавший подобные незамысловатые шутки.
Тем временем Проныра вновь переправился с судна на берег, благоразумно пользуясь плечами своих слуг. Подойдя к лысому, он поклонился (примерно на четверть от «моего» поклона, – прикинул Ингви) и объявил:
– Как и было обещано великому царю, я доставил на ваш остров единственного, кому под силу совладать с ужасом северных морей – страх наводящего и могущественного колдуна. Его нечеловеческая сила и коварство спасет Большой Длинный Эману от ярости варваров! Веди же нас во дворец Алганов, могучий Липич! – и затем пояснил гостям на общем, – это Липич, тамейон царя Лучича, по-вашему капитан стражи.
Тамейон скептически оглядел «нечеловечески сильного и страх наводящего колдуна» с головы до ног – тот явно не произвел на воина впечатления, но, не промолвив ни слова, повернулся и пошел вверх по пологому склону – в сторону города. Собственно говоря, город начинался метрах в пятидесяти от кромки берега лачугами местных голодранцев. Достаток жителей Эману возрастал вместе с подъемом в гору. Чем выше по склону – тем дома были больше, чище и богаче. Венчал эту своеобразную пирамиду обнесенный стенами каменный царский дворец, оседлавший холм. Вслед за тамейоном
