А родители ничего не могли сделать – они висели друг на дружке, обессилев от хохота. Наконец Митт, который покатывался со смеху не меньше их, зацепил пальцем кольцо в ноздрях у быка и дал несчастному мытарю выбраться на сушу. Но сборщик вовсе не кинулся его благодарить.
– Я тебе покажу, как смеяться, мальчишка! – прорычал он.
И показал. Когда он в следующий раз явился за платой, то потребовал двойную. А в ответ на протест отца Митта бросил:
– Я тут ни при чем. Графу Хадду нужны деньги.
Возможно, Хадд и правда поиздержался. Плату повысили по всему Флейту. По слухам, в городе были бунты и графу требовались деньги на солдат. Ведь чтобы справиться с бунтовщиками, нужна армия. Но только «Дальней плотине» пришлось платить аж вдвое больше прежнего. И с этим ничего было нельзя поделать. Теоретически можно обратиться в суд и обвинить мытаря в вымогательстве. Но тот – человек графа, а судьи всегда поддерживали слуг графа, а не простых людей. Если, конечно, те не давали судье достаточно большую взятку. У родителей Митта денег на взятку не нашлось. Даже на то, чтобы заплатить аренду, не хватило. Им пришлось продать быка.
В следующий сезон они продали мула. Потом – часть мебели. И оказались в порочном круге: чем больше всего с фермы они продавали, тем меньше у них оставалось, чтобы заработать денег на следующую арендную плату, и тем больше им приходилось продавать. Родители Митта перестали смеяться. В ту зиму отец неделями пропадал в Холанде на заработках, а мать тем временем пыталась управляться на ферме одна. Митт как мог помогал ей. Им приходилось отчаянно трудно. Заботы оставили свой след на хорошеньком личике Мильды – на одной щеке, на том месте, где раньше была ямочка, появилась морщинка. Митт ненавидел эту морщинку. Лицо отца, каким оно было в ту зиму, он не запомнил. В памяти остались только злой голос и квадратная спина мужчины, бредущего по насыпи к Холанду.
Похоже, работы для него в городе почти не находилось. Денег он приносил очень мало, хотя то, что приносил, позволило им продержаться на «Дальней плотине» все следующее лето. Но Мильда в одиночку не справлялась с хозяйством и то и дело о чем-нибудь забывала. Они несли убытки.
И все же несколько раз Митту удавалось отдохнуть, полежать на берегу канавы, любуясь трепещущими на ветру листьями. В такие минуты он с тоской вспоминал о своей прекрасной стране. Чем труднее становились времена, тем больше ему хотелось оказаться там, в чудесном краю. Мальчик мечтал отправиться на его поиски, но он был уже не маленький и понимал, что должен остаться и помогать маме.
Снова наступил день уплаты аренды, а денег не оказалось совсем. Напрасно Мильда умоляла сборщика подождать хоть пару дней. На завтра он явился с приставом и тремя солдатами графа, и Митта с Мильдой выгнали из «Дальней плотины». Накануне своего восьмого дня рождения Митт помог матери сложить их скудные пожитки в тачку и отвезти их в Холанд, где их ждал отец.
2
