преимущество которого, с точки зрения приора, было в том, что он крайне редко посещал епархию, будучи занят государственными заботами при дворе. Зато всякий раз его посещения сопровождались пирами и праздником в замке, а потому младшее поколение ждало приездов Битона с особым интересом. Но во двор на рысях влетела кавалькада престранно одетых людей, во главе которой на боевом коне восседал совсем юный всадник – не старше и не крупней Рона.
– Это что еще за чудики?
– Горцы, – пояснил знающий Рон. – Гляди-ка, все без штанов.
– Что, правда?
– Зуб даю, так! Видишь, в тряпки замотаны?
На приехавших в самом деле красовались сине-зеленые пледы, а мальчишка, их лэрд, был вообще разодет, словно король, с роскошью кричащей и порядком безвкусной. Патрик приценился к нему:
– Не, ты только глянь на этого петуха!
– Плакали наши катапульты, – с сожалением признал Хей.
– Это почему еще? Это-то чем тебе не мишень?
Но Рональд тем временем пристально вглядывался в приезжих. Вымпелы на древках копий, штандарт – голова оленя, корона…
– Постой-ка, – молвил он Хепберну, и новая интонация прозвучала в этих словах. – Я знаю этих парней, и эти пледы знаю. Пятьдесят лет назад тогдашний граф Хантли отжал кусок земли у моего деда Генри Хаулетта, хотя перед тем Гордоны сами отдали его в приданое.
– Так ты и Гордон тоже?
– О, на самую малую долю. На восьмую или даже на всю шестнадцатую.
– Ну, так вот тебе и случай возместить, о последний лорд Хаулетт.
– Бить будут, – сказал Рон с уверенностью.
– Так кабы оно впервой… давай-ка сюда кувшин. Заряжай! Целься! Пли!
Кувшин с гнилой водой, грохнувшись по центру людного двора, произвел внезапный переполох в стане горцев, но вслед за ним туда сразу же полетели горшок дерьма и дохлый голубь.
– Котом! Котом не промажь! – переживал Патрик. – Такую скотину вторую пойди поймай!
Они, изрядно веселясь, израсходовали весь арсенал боеприпасов, однако так и не попали в мальчишку, который дергал удила своего коня, страшно бранясь по-гэльски и вертясь на месте, пробуя разгадать, откуда сыплется на его людей кара небесная в виде перепревшего дерьма и живых котов. Снизу двоих благородных лордов, сидящих на крыше, видно не было, и засечь с земли их можно было только в момент отхода, который неумолимо приближался.
– Отступаем…
И Босуэлл был вынужден выползти из-за скрывающего их зубца фасада.
– Вон они! – заорал мальчишка в седле, вне себя от гнева. – Хватай этих ублюдков, ребята!
Так Патрик Хепберн и познакомился со своим троюродным братом – Джорджем Гордоном Хантли, который в сопровождении клансменов и слуг прибыл весной тысяча пятьсот двадцать пятого года в святой город Сент-Эндрюс
