некрепкий мороз,
И под властью его застывает
Лес еловый как образ из грез,
Как картина некрасовской сказки,
Что когда-то ты юным читал —
Не хватает вот только Савраски,
Что салазки с дровами таскал…
Пусть Карпаты – не Русь… не равнину,
Лес дремучий и снежный покрыл,
Пусть глазам предстают полонины,
Что вдали мелкий снег застелил,
А не темных лесов бесконечность
И синеющий ей горизонт,
И блестящая, гладкая млечность
Междулесья, речных берегов —
Все равно, словно сказочный образ
Пред глазами твоими ожил…
Умудренную, влажную проседь
На еловые ветви пролил,
Припорошил их инеем белым
Наступивший под утро мороз…
Будто ведьмовским споенный зельем,
Серебристою дремой оброс
И морозною дымкой укрылся
Чьим-то былям внимающий лес…
И глядя на него, я забылся,
И поверил в возможность чудес…
Это я то… глупец бедолажный,
С поседевшей уж чуть бородой,
И судьбой как корабль бумажный,
Или карточный домик какой,
Вдруг по-детски уверовал в чудо…
Что пошлет мне судьба благодать,
Что без смысла я больше не буду
Бесконечные годы листать,
И сумею, что мог и был должен,
И пойду по дороге прямой,
С половину пройдя безнадежно
В кандалах и гонимый судьбой,
Бестолково бродя и петляя,
Все не там, не туда, не затем,
Будто каторжник грудь – подставляя
Жизнь и душу под плети беде…
Как же дышится, господи… вольно…
Хоть щекочет морозом в носу,
А лишь сладко и чисто – не больно…
И заснул бы я в этом лесу,
Не боясь, чтобы насмерть замерзнуть,
И тоску б свою елям отдал,
Как монашкам дьячок нетверезый —
Рассказал бы им то, что видал,
Что пережил и знал, хотя вовсе
Познавать может быть не хотел,
Да судьба разве мытаря спросит…
Бормотал бы им были во сне…
И как в детстве – свободной и чистой,
Вдруг бы стала душа… но не суть…
Не о том я молюсь, чтоб забыться…
