и в два дня они уже мертвые. Все села к западу от нас уже опустели, ну а мы не стали ждать, подхватились, кто остался, и побежали.
– Хворь, говоришь? – вмешался Бертран. – А почему в Ливене о ней ничего не знают?
– Так она совсем недавно началась, ваша милость, и семи дней не прошло, как у нас люди помирать стали. Говорят, от засухи это, прежде ведь у нас такого не бывало.
– Ладно, езжайте, – махнул рукой Каспар.
Старик поклонился и проворно побежал к телеге, по-молодецки на нее запрыгнул, стеганул кнутом клячу, и та потащила телегу по дороге. Скоро ее громыхание затихло вдали.
– М-да, эдакая хворь меняет все наши планы, – сказал Каспар.
– Гномы не подвержены людским болезням, ваша милость! – гордо заявил Фундинул.
– Орки тоже! – добавил Углук.
– А эльфы вообще не болеют, – неожиданно подал голос Аркуэнон.
– Зато мы с Бертраном очень даже болеем – ничто человеческое нам не чуждо. Так что с завтрашнего дня меняем маршрут и поворачиваем на юг.
Каспар помолчал, ему показалось, будто он слышит в лесу треск сучьев, однако Аркуэнон ни о чем таком не сообщал.
Решив, что ему показалось, Каспар продолжил:
– Нужно подумать, куда теперь идти.
– Но на юге владения лорда Кремптона, – напомнил Бертран, – вряд ли он будет рад видеть нас.
– Он будет так рад, что даже вышлет нам навстречу взвод рейтар.
– Мы не раз их били и разобьем еще, – сказал Углук и, поплевав на клинок меча, поскреб его ногтем.
– Значит, поворачиваем на юг, – подвел итог Каспар. – А теперь всем спать, с завтрашнего дня нам придется двигаться вдвое быстрее. Фундинул, ты сторожишь первым, тебя сменит Углук, его – Аркуэнон.
Себе Каспар оставил самую трудную утреннюю смену.
16
Лорд Кремптон развлекался. Он стоял на балконе в окружении приближенных и смотрел, как травят собаками провинившегося слугу – тот имел дерзость посмотреть лорду в лицо, подавая полотенце.
Огромные, натасканные на людей волкодавы недолго гоняли несчастного по двору, скоро он упал и какое-то время кричал, пытаясь сопротивляться, пока клыки одного из псов не сомкнулись на его горле.
– Оттащите их, – велел Кремптон, – а тело бросьте в ров, пусть там гниет в назидание остальным.
Собачники в крагах из воловьей кожи, в стеганых куртках до колен и высоких сапогах оттащили беснующихся собак и загнали их обратно на псарню. Двое рейтар ухватили окровавленное тело за ноги и поволокли со двора.
– Вот так, – сказал лорд, на его лице появилась улыбка. – Никто не назовет меня излишне мягкосердечным господином!
Приближенные угодливо закивали, никому не хотелось оказаться во рву.
Во двор замка из сторожевой башни спустился рейтарский офицер, держа ладонь козырьком над глазами, чтобы укрыть их от солнца.
– Что тебе, Альбокеррун? – спросил Кремптон, узнав
