все еще продают меха, драгоценности и цветы. Леди Д’Абернон объяснила, что все это могут купить только спекулянты, которые роскошно живут в лучших отелях столицы. Хелен также отметила, что «женщины этих спекулянтов ходят в меховых шубах с жемчугами и другими драгоценными камнями. Высокие желтые сапоги оттеняют красоту камней, хотя и смотрятся несколько странно»[73].
Коммунист и британский профсоюзный деятель Том Манн быстро заметил спекулянтов, когда весной 1924 года приехал в Берлин на партийную конференцию. Манн писал, что спекулянты «выглядят и ведут себя как типичные буржуа, словно у них тонны наличных денег: плотно обедают, курят толстые сигары». Впрочем, коммуниста больше волновали разногласия между «молодыми бунтарями» и «старыми реакционными профсоюзными деятелями». Он писал жене, что Коммунистическая партия рассчитывает на следующих выборах увеличить количество своих мандатов в Рейхстаге с пятнадцати до пятидесяти. Манну не очень понравилась общая политическая ситуация в Германии: «Здесь такой беспорядок, по крайней мере 15 политических партий или отделений выдвигают своих кандидатов». Гораздо более приятные впечатления англичанин получил, услышав оперу «Нюрнбергские мейстерзингеры». «Иногда мне казалось, – делился впечатлениями Манн, – что старый башмачник излишне многословен, но в целом постановка замечательная… на огромной сцене было 250 человек в богатых одеждах и множество знамен. При этом артисты не толпились. Хор пел грандиозно»[74].
Манн был не единственным иностранцем, который обратил внимание на то, как много для немцев значила музыка. Виолетта Бонем Картер писала: «В такие времена музыка для них – это самый прекрасный и самый мощный способ самовыражения. Невозможно представить себе, чтобы перед началом какой-нибудь политической демонстрации в Англии прозвучал долгий струнный квартет»[75].
Виолетта посетила одно такое политическое мероприятие. Вернувшись в посольство, она обнаружила, что леди Д’Абернон «самоотверженно развлекает тридцать англичанок, которые вышли замуж за немцев». Бонем Картер отметила, что у них был жалкий вид. Не все женщины обрели счастье в браке: так, одна англичанка жила с мужем, который целый год с ней не разговаривал. Настроение гостий улучшилось, когда «полковник Родди спел, аккомпанируя себе на фортепиано, после чего все пили чай»[76]. В тот вечер во время званого ужина Виолетта сидела рядом со вторым президентом Германии фельдмаршалом Паулем фон Гинденбургом. Он не произвел на нее большого впечатления: «Я сидела между Гинденбургом, который оказался низкорослым и малоприятным человеком, и каким-то неприметным итальянцем»[77].
В 1920 г. Стюарта Родди перевели в военную комиссию союзников по контролю над разоружением Германии со штаб-квартирой в отеле «Адлон». Судя по мемуарам полковника, он потратил столько же времени на утешение опечаленных родственников бывшего кайзера, сколько на поиск незаконного оружия.
Родди
Ibid., p. 73.
Tom Mann to his wife, 2 April 1924, University of Warwick Archives, Tom Mann papers, MSS 334/3/6/14.
Bonham Carter, Diary, 3 March 1923.
Ibid., 5 March.
Ibid., 10 March.
