злачными заведениями, выглядит потерянным и унылым, словно человек, который попал на вечеринку и старается делать вид, что его ничего не шокирует».
О своей берлинской жизни Сэквилл-Уэст поведал также писателю и эссеисту Эдварду Моргану Форстеру. Эдди рассказывал, как его тащили из одного гей-бара в другой: «Никто не скрывается, все ведут себя открыто… Кого там только не встретишь… Огромные мужчины с грудями, как у женщин, а лицом похожие на леди Оттолайн [Моррелл], разодетые в костюмы испанских танцовщиц, это уже просто за гранью… Они ходят, словно гигантские вопросительные знаки…» Ту ночь англичанин провел с литовским крестьянином, который был одет в костюм, расшитый перламутровыми пуговицами. Сэквилл-Уэст нисколько не испугался, когда «это прекрасное существо» настояло на том, что возьмет в постель заряженный револьвер. При этом крестьянин добавил, что вообще-то «он сам очень дружелюбный и обаятельный»[132].
Художник Фрэнсис Бэкон тоже непродолжительное время жил в Берлине в 1927 г. Тогда Бэкону было всего семнадцать лет, и в столицу Германии его привез один из друзей отца, чтобы сделать из него мужчину. Вот что художник спустя сорок лет вспоминал о полученном опыте: «Возможно, Берлин был для меня слишком жестоким городом. Я приехал из Ирландии, которая была жестока в военном плане, в Берлине же я ощутил эмоциональное насилие». Наибольшее впечатление на семнадцатилетнего Бэкона произвела не «очень бурная и захватывающая ночная жизнь», а завтраки в отеле «Адлон», которые «подвозили на замечательных тележках, украшенных по четырем углам огромными лебедиными шеями»[133].
Несмотря на сексуальную свободу и расцвет авангарда в Берлине, золотая молодежь считала этот город (да и самих немцев) некрасивым. Очень часто в записках иностранцев встречаются комментарии о непривлекательном внешнем виде «фрицев». Карикатурное изображение немцев с толстой шеей и выпученными глазами казалось многим путешественникам достаточно близким к истине. Вот что писал один из туристов, вернувшийся из Рейнской области: «Немцы едят слишком много мяса и в течение дня пьют огромное количество чая с очень калорийными пирожными. Здоровье нации значительно бы улучшилось, если бы немцы стали есть два раза в день без дополнительных перекусов»[134]. Даже лорд Д’Абернон, который очень положительно относился к немцам, в какой-то момент, потеряв дипломатический такт, спросил на одной вечеринке: «Почему у немцев три двойных подбородка на затылке?»[135] Эмили Поллард, племянница Джона Гарленда Полларда, губернатора американского штата Виргиния, удивлялась: «Они совершенно безразмерные!»[136] Отталкивающий внешний вид немцев раздражал Спенсера, особенно когда ему приходилось передвигаться на поезде:
«Меня настолько раздражает вид пассажиров, что мне становится дурно, я потею, у меня начинает болеть живот, чувствую себя грязным и взбешенным каждую минуту поездки. Я покидаю поезд в состоянии нервного истощения и не могу забыть страшные
Michael De-la-Noy,
David Sylvester,
‘Europe Revisited 1: The Rhineland’,
Lilian T. Mowrer,
Emily Pollard, Diary, 29 July 1930, University of North Carolina, Louis Round Wilson Special Collections Library, vol. 7, folder 19.
