многих явлений прошлого. «Например, язык свидетельствует о том, что когда финны составляли единое племя, у них было представление об общем боге Юмала, и поэтому у всех разбросанных ныне финноязычных племен он обозначается одним словом. Многобожие, вероятно, зародилось позднее, иначе у разных племен сохранились бы одинаковые названия богов…» «Изучая язык, узнаем также, что финны до распада на отдельные племена занимались скотоводством, рыбной ловлей и обработкой железа, а отчасти и земледелием…» «Обращаясь к языку, можно отчасти выяснить и то, какую одежду носили финны прежде и какую стали носить в ходе самостоятельного развития отдельных племен…» «Ранее я уже высказывал свое убеждение, что если изучить диалекты разных финских племен, то можно выяснить многие неизвестные еще факты». Это цитаты из «Путевых заметок» Лённрота, относящихся к его четвертой фольклорной экспедиции 1833 года.
В те же тридцатые годы Лённрот работает над большим стихотворением «Рождение Суоми», повествующим о том, как первопредок Калева с сыновьями путешествует по свету в поисках нового места жительства. Край, в котором они останавливаются, Калева решает назвать Суоми, потому что он «дарован» ему свыше (suotu).
В «Калевалу» этот сюжет Лённрот не включил, однако тема обретения родины там присутствует и является одной из центральных. И заявлена она почти в самом начале поэмы. Родившийся в морских водах Вяйнемёйнен доплывает до одинокого острова и решает обустроить на нем свою страну, назвав ее Калевалой. На первый взгляд, это совершенно случайный остров, но неожиданно автор упоминает находящийся там колодец первопредка Ка-левы, и это в корне меняет дело, потому что это уже не просто первый попавшийся остров, а обретенная родина предков. Из дальнейшего повествования мы узнаем, что Калевала – это и есть Суоми, а вождь народа Вяйнемёйнен – сын Калевы.
Эйно Лейно считал, что Лённрот нагрезил свою «Калевалу». Нагрезил как поэт.
Но вернемся к первой фольклорной экспедиции Лённ-рота. Знаковым событием для молодого собирателя стала встреча с замечательным рунопевцем западной Карелии Юханой Кайнулайненом (1788–1847). Обстоятельства этой встречи описаны Лённротом в том же очерке «Путник». В гостеприимном доме Кайнулайнена в деревне Ху-муваара Лённрот прожил несколько дней, записав за это время от знаменитого певца более 2000 песенных строк. А до этого, ожидая возвращения Кайнулайнена с работ домой, обошел окрестности деревни. Для Лённрота познаваемый им песенный мир – часть той таинственной среды обитания, уже утраченной, где человек, природа и боги находились в совершенно особых отношениях друг с другом. «С неизъяснимой отрадой ходил я по лесу, где покойный отец Кайнулайнена когда-то читал свои заклинания, обращенные к богам и богиням леса, и где в былые времена «девы Метсолы» показывались своим любимцам. Следует заметить, что в бытность свою старый Кайнулайнен был лучшим охотником этих мест. И по суеверным
