разразился троекратным «Ура!».
Рабочие завода, в основном женщины и подростки, со слезами на глазах, хлопали в ладоши. Только снег мешал разглядеть эти слёзы.
Шурыгин, выждал паузу. Ликование стихло. Он продолжил торжественную часть:
– Товарищи! А теперь, настало время, вручить боевое знамя командиру подразделения, Чернышковскому Михаилу Ильичу! – площадь взорвалась от эмоций, взгляды у всех пылали, – А вручить знамя, предоставляется командующему военно-морской базой товарищу Холостякову Ивану Захаровичу! Попросим!
Очередная волна оваций. Холостяков, сделал два шага вперёд, неторопливо развернул знамя. Два матроса, вышедшие из-за его спины, помогли ему надеть его на древко.
Из начала строя, вышел Михаил Чернышковский и, чеканя шаг, подошёл к начальству.
– Михаил Ильич! – продолжал свою речь Холостяков, – Вручаю вам, боевое знамя вверенного вам нового подразделения! Желаю вам лично, и всему личному составу, и самому бронепоезду №10 «За Родину!», меньше повреждений, ранений, а больше удачных операций! Всегда возвращались домой с выполненным заданием, целыми и невредимыми! Чтобы били врага так, как никто другой! Чтобы знал фриц, как приходить в наши дома и убивать наших родных! Я не только надеюсь, но и хочу, чтобы наш, краснофлотский бронепоезд №10 «За Родину!» стал страшной грозой, для фашистов и их прихвостней! Чтобы боялись враги, от одного упоминания имени его! Ура, товарищи! Ура-а!
Строй моряков и рабочих слились в едином крике «Ура!»
Холостяков, выждав паузу, когда стихло ликование, продолжил:
– А теперь, разрешите озвучить первый приказ. Бронепоезду №10 «За Родину!» приказано, немедленно прибыть на станцию Приморско-Ахтарскую!
К командиру бронепоезда, чеканя шаг, подошёл комиссар. Чернышковский передал знамя Борису Хавину.
Михаил, глядя на строй, отдал команду:
– По места-ам!
Рабочие завода, махали матросам руками и платочками, а экипаж, выполняя приказ своего командира, стал грузиться в бронепоезд. А начальство, осталось терпеливо стоять и смотреть.
У входа в один из вагонов, разговаривают два закадычных друга канонира лейтенанта, Пипченко и Исаюк.
Пипченко оглядываясь на сзади идущего друга:
– Да говорю тебе, нас, прямиком в бой погонят! И не спорь с папой.
– Так ты, вроде стреляный воробей?! А не веришь своему другу! Протри очи, и оглянись по сторонам. Кругом война….
– Ты слухай меня. Вот именно! Война! Вон, в ноябре, в Москве, танки с Красной площади прямо в бой шли. Значит и мы так же. С корабля на бал попадём.
Они подходят к лестнице, ведущей в вагон бронепоезда.
– Не-е! – Исаюк отрицательно машет головой, – Нас ещё не всё начальство облобызало. Вот когда, от самой маковки, до пяточек, да через попочку пройдётся, каждый! Вот тогда, и отправят на фронт. Мы ж, народные!
